В начале 2021 года архитектор Никита Жиляков начал работы по восстановлению дома XIX века в небольшом уральском городе — сейчас в Сысерти проживают чуть больше 20 тысяч человек. По словам дизайнера, восстановление обошлось ему в шесть-семь раз дороже покупки самой усадьбы — подробные подсчеты он публикует на своем канале. «Большой Город» поговорил с Никитой о том, почему стоимость ремонта стоила свеч, зачем он решил переехать из Екатеринбурга в небольшой город, как одной из причин реализации проекта стал профессиональный интерес, а также почему мало людей решаются восстанавливать объекты деревянного зодчества.

Текст: Соня Глухова, Михаил Вербицкий

Фотографии: Анна Марченкова

Переосмысление старинного здания

— Однажды я оказался на рабочей встрече под Екатеринбургом в небольшом городе Сысерть. Из окон заведения, где мы остановились на обед, я увидел старинную постройку с красивой деревянной резьбой, а затем решил навести справки о доме. Именно в тот момент я думал о переезде и искал недвижимость именно в небольшом городе вблизи природы, но при этом недалеко от Екатеринбурга.

Мы с женой провели детство в одном дачном кооперативе Уральская Венеция. Из-за этого у нас осталось много теплых воспоминаний, связанных с дачным домом; думаю, как и у многих людей, которые проводили летние каникулы у родственников. Кто-то ездил только копать картошку на трех сотках земли, а кто-то — на дачу к бабушке и дедушке, где кипела жизнь и постоянно были гости.

Когда я вырос —начал заниматься дизайном и архитектурой, мне стали близки принципы устойчивости и развития практик реновации культурного наследия. Я начал воспринимать традиции русской и советской дачной архитектуры как определенный пласт нашей культуры. Ведь у каждого поселка были свои архитектурные особенности, в зависимости от сообществ, которые в них жили: художники, научные сотрудники, инженеры и так далее. До сих пор на многих небольших населенных пунктах остался ярлык того, какой контингент в них живет, в зависимости от ближайших и исторически сложившихся мест работы.

Однако в России не ведется работа по сохранению деревянного зодчества на должном уровне. Только единицы-энтузиасты иногда занимаются восстановлением частных усадеб. В профессиональном дизайнерско-архитектурном сообществе часто поднимают проблему сохранения зодчества. Еще стоит больший вопрос уместного переосмысления. Поэтому моей мотивацией самостоятельно восстановить старинную усадьбу стал профессиональный интерес — захотелось проверить, насколько реальны все байки насчет этих работ. Я давно специализируюсь на проектах реновации и переосмысления общественных пространств, но заказов на подобные частные проекты мне не поступало, поэтому я решил, что только сам смогу стать таким заказчиком для себя.

Я старался сделать так, чтобы постройка получила более современную эстетику, но без ассоциаций первого уровня

Любое пространство активизирует определенные ценности в человеке, который с ним коммуницирует. Есть даже отдельное направление — салютогенный дизайн, он работает с поддержкой в человеке конкретных смыслов, благодаря чему заставляет его чувствовать себя лучше в каком-то помещении. Мне важно и интересно работать со смыслами в проектах, поэтому очень хотелось приступить к восстановлению этой старинной усадьбы. Причем нашей задачей было не снести и построить из новых материалов то, что было, а дать зданию вторую жизнь, переосмыслить его на основе истории. Я старался сделать так, чтобы постройка получила более современную эстетику, но без ассоциаций первого уровня — а что-то интереснее и сложнее.

Бывший ЗАГС и не открывшаяся пивоварня

Процесс работы по восстановлению усадьбы занял полтора года — и это очень быстрые сроки для такого сложного объекта. Учитывая тот факт, что на момент покупки в дом был проведен газ, но не было воды, цокольный этаж был затоплен, стены прогнили, а кровле требовался ремонт. Сначала я потратил много времени на предпроектную работу. Первым шагом стало то, что я запросил в архивах все технические паспорта. А также пообщался с местными, чтобы изучить местную антропологию, выйти на локальные особенности и значения.

От местного краеведа я узнал, что здание, которое мне понравилось, — это усадьба ХIХ века, где жили купцы Ширыкаловы, которые занимались продажей бакалейных товаров и мяса. Но даже несмотря на помощь, вся собранная информация противоречива, поэтому мы продолжаем сбор данных, и предстоит еще много работы.

Сначала в нем был поселковый совет, кассы, «государственная служба знакомств», потом здесь работал ЗАГС

У постройки нет официального статуса объекта культурного наследия, но при этом есть интересная история. И это самая идеальная комбинация для приобретения постройки с целью сделать современный проект. После революции дом национализировали и передали под общественные нужды. Сначала в нем был поселковый совет, кассы, «государственная служба знакомств», потом здесь работал ЗАГС. После 1970 года усадьбу превратили в общежитие Промкомбината, а несколько комнат заняло трансагентство. Затем в первой половине 80-х усадьбу передали музею Бажова и планировали открыть здесь клуб народного творчества, но в 90-х на первом этаже разместили мастерские бывших заводских художников. Последнее, что находилось в здании, — отделение организации инвалидов войны в Афганистане, а в 2008-м здание выкупили частные лица и хотели открыть в бывшей усадьбе ресторан и пивоварню, пекарню или кафе. Прошлые владельцы начали работы по восстановлению пространства, однако так и не закончили их.

Очень часто в процессе обычных строительных работ возникают проблемы — урезаются бюджеты, становятся недоступны какие-то материалы, — и стройка замораживается. А если мы говорим о восстановлении старинной усадьбы, то собственники в процессе сталкиваются с еще большим количеством проблем. Поэтому периодически люди покупают старинные деревянные дома, но затем при реальной оценке объемов работы забрасывают эту затею.

Возможно, на то, что ни один проект так и не довели до конца, повлияло то, площадь земельного участка вместе с занимаемой домом территорией была всего две сотки. А граница участка проходила прямо по стене дома, и по пожарным нормам для размещения условного кафе пришлось бы строить каменную стену высотой с дом, чтобы отгородиться от деревянной постройки на соседнем участке. А без больших площадей сделать это было невозможно. Поэтому в процессе восстановительных работы мы купили соседний участок, примыкающий к усадьбе.

Как шел ремонт и сколько это стоило

Сама усадьба — распространенный сысертский проект дома, просто очень большой, который стоит на фундаменте из местного гранита, «плитняка», и включает два этажа: цокольный из кирпича, где обычно располагалась кухня, и основной этаж, из дерева, с высокими потолками, где по типичной планировке находились спальни, столовая, кабинет. В моем проекте у этажей такие же смысловые роли, но планировка сильно отличается от оригинальной, поскольку здание несколько раз перестраивали.

Прошлые владельцы заменили деревянные перекрытия на железобетонные, демонтировали печи, которые можно было увидеть на архивном плане сооружения, а еще залили одну из лестниц, сделали перепланировку, заменили наличники — оригинальные все еще хранятся в местном музее. Мы несколько раз обработали все пескоструем, установили новые окна на цокольном этаже, восстановили лепной декор, заменили напольные покрытия и часть деревянных стен в доме на новые из старинного кирпича, потому что они были в плохом состоянии: прогнившие и с большими расстояниями между бревнами.

Чтобы лучше контролировать ход работ, я сначала жил в номере местной гостиницы, а затем мы с женой поселились в доме на колесах, который пригнали на территорию

На начальных этапах работ я решил установить в доме не один камин, а три — в спальне, библиотеке и столовой. Сначала это было временным решением, чтобы отапливать здание, а потом было решено все оставить как есть. Так получился незапланированный оммаж исторической планировке — изначально усадьба отапливалась пятью печами. Однако в проекте практически нет бутафории: мы не стали искусственно возвращать что-либо к оригинальному виду, но старались сохранить все, что осталось. Например, на фасаде здания осталась старинная доска, которую мы не стали убирать, а еще сохранилась старая посадка дома. Было несколько интересных решений. Например, решетку, которую мы смонтировали на окнах цокольного этажа, сделали на Демидовском заводе. А ворота входной группы закруглили по аналогии с оригинальными окнами.

В такие проекты важно привлекать профессионалов, которые могут мыслить не типичными решениями и проектами, а предлагать новаторские решения и выходы из проблемных ситуаций. В процессе строительства мне пришлось сменить несколько прорабов из-за удаленности объекта, а еще не прогнозируемых объемов работы. Чтобы лучше контролировать ход проводимых работ, я сначала поселился в номере местной гостиницы, а затем мы с женой вообще поселились в доме на колесах, который пригнали на территорию своего будущего жилища.

В России разрушены практически все реставрационные институты и просто нет людей, которые могли бы заниматься восстановлением деревянного зодчества

Заходя в дом с главной улицы, ты поднимаешься на верхний этаж. Здесь находятся два санузла, гостиная, спальная с гардеробной, кабинет, выход на мансарду, детская с шестью окнами и панорамным видом на город. А на нижнем этаже находятся хозяйственные помещения, большая система хранения, также зона кухни и столовой. Однако усадьбу все еще можно разделить на три независимые части с отдельными входами. Поэтому, несмотря на то, что сейчас дом создан под жилье одной семьи, при желании его можно будет легко переоборудовать в будущем под другие цели.

За любым объектом, который интересен с точки зрения дизайна и архитектуры, всегда находится какая-то история. Способов узнать ее довольно много: работа с архивами, музеями, статистикой. И это максимально благодатная почва для последующего переосмысления и создания дизайна и смыслов не из воздуха, а на основе имеющегося контекста.

В проекте мы использовали много дерева и камня, часто применяя типовые размеры и формы, которые были в оригинальной постройке. Новые элементы помогли привести интерьер к четкой геометрии, но сохранить атмосферу усадьбы. Процесс обустройства дома затянулся из-за изменившейся экономической ситуации и ухода из России многих зарубежных компаний. Из банального: мы заказали кухню в «Икее», но столкнулись с проблемами при доставке. А еще в одной части дома не хватило напольного покрытия, которое привозили из Бельгии, и когда мы пошли его докупать, оказалось, что его больше нет.

По расценкам 2021 года все ремонтные работы обошлись в шесть-семь раз дороже стоимости приобретенных участков и дома. Для восстановления старинных усадеб нет готовых технических и строительных решений: сталкиваешься с неточной геометрией, неровными поверхностями, неожиданными проблемами в процессе. Например, внутри кирпичных стен рабочие обнаружили деревянные бревна, несмотря на другие выводы экспертизы, которую проводили ранее.

Если взять статистику по объектам культурного наследия в любом регионе, то в самом плохом состоянии окажутся объекты деревянного зодчества. Одна из причин — то, что в России разрушены практически все реставрационные институты и просто нет людей, которые могли бы заниматься восстановлением деревянного зодчества. А раз найти подходящих исполнителей трудно, работы по восстановлению деревянных построек очень дорогие, и мало кто за них берется.

Зачастую старые деревянные дома находятся в маргинальной среде. На личном опыте я столкнулся с тем, что кто-то облил мою машину кислотой

Однако кроме того, что восстановление деревянного дома — это дорого и долго, есть дополнительные факторы, которые останавливают желающих. Например, зачастую старые деревянные дома находятся в маргинальной среде. На личном опыте я столкнулся с тем, что кто-то облил мою машину кислотой, соседи громко включали музыку, а на соседнем участке, который я выкупил, раньше жили шесть человек в одной деревянной постройке, площадью 40 квадратных метров. То есть я потратил кучу сил и времени на то, чтобы восстановить здание, а в итоге должен гонять школоту, которая пинает новый забор. Хотя это решаемо: мы установили дома сильную охранную систему с видеонаблюдением.

Также трудно было заранее просчитать, каким точно получится результат: при работе по восстановлению играет роль не только твое видение, но и исходные данные, с которыми работаешь, которые диктуют многие условия. Поэтому итоговый вид дома вызвал особенную радость: все ожидания оправдались. Тем не менее даже после окончания работ остался список задач по улучшению пространства. Такими объектами предстоит заниматься все время, что в них живешь.

Уютная атмосфера и неподдельная дачная эстетика, которые царят в нашем доме, точно стоили того. Хочется на своем примере показать как можно большему количеству людей, что в стране есть большой фонд зданий, которые не признаны ветхими или объектами культурного наследия, однако постепенно разрушаются. Но вполне реально самостоятельно поддержать сохранение исторических зданий — можно их выкупать и восстанавливать, а затем использовать для жизни, сдачи в аренду и бизнес-проектов.