На больших экранах показывают «Присутствие», снятое полностью от лица домашнего призрака. Режиссер Стивен Содерберг, чьи «Секс, ложь и видео» в конце 80-х победили в Каннах, сделал очевидную метафору того, кем на самом деле является зритель. Про хоррор, который хоррором не является, рассуждает критик Артур Завгородний.

 

 

«Присутствие»/Presence

 

 

В ролях

Люси Лью, Крис Салливан, Каллина Лян

Режиссер

Стивен Содерберг

 

 

Странно ждать от Содерберга фильм ужасов в традиционном виде. Режиссер, будучи совсем молодым, получил «каннскую ветку», потом замахнулся на ремейк классики Тарковского, снял триллер на телефон и драму с Сашей Грэй, но без порно.

 

 

Так что реклама «Присутствия» как хоррора — это наглое мошенничество. На самом деле «Присутствие» оказалось семейной драмой, которая только к концу превращается в страшилку. В мире жанров это почти что транспереход.

 

 

Про Содерберга говорят, что он тотальный, потому что сам продюсирует, пишет, снимает и монтирует. Содерберг рассказывал истории про заболевания, ограбления, торговлю телом и наркотиками. Теперь вот взялся за хоррор. Действие происходит в старинном доме, куда въезжает богатая американская семья: мать, отец, сын и дочь, которая впадает в уныние, переживая смерть подруги. Новые жильцы пока не знают, что в их доме обитает привидение и что мы смотрим на них его глазами.

Все новаторство «Присутствия» сводится к одному приему — присутствию. Камера вечно гуляет по дому, порог которого никогда не переступает привидение. По сути, этот невидимый дух — не столько свидетель, сколько пленник. Его взгляд тихий. Призрак подслушивает, притаившись. Он может спрятаться в шкафу или заглянуть через плечо, может почти что врезаться в человека, а бывает, аккуратно сложит книги, пока никто не видит.

 

 

Для Содерберга это эксперимент с формой, где, вероятно, даже скрыта социальная критика, ведь оптика в фильме играет ключевую роль. Здесь опять про секс и ложь, а за видео отвечает сам режиссер. Камера то молча крадется, то стремительно скользит и кружит. Но что интересно, угроза исходит вовсе не от привидения, хотя сама история построена на классическом для жанра материале.

Снимая на ширик (широкоугольный объектив. — Прим. ред.) при естественном освещении, без монтажных склеек, дробя сюжет лишь затемнениями, Содерберг вводит нас в особое состояние, рассказывая, каково это — быть внутри и видеть все со стороны. А зло, может, и банально, но еще банальнее сама жизнь.

 

Фотографии: «Парадиз»