6 июля в саду «Эрмитаж» пройдет фестиваль Stereoleto, на котором выступят Найк Борзов, Лев Лещенко, Хаски, Антоха МС и множество молодых и перспективных музыкантов. Накануне «Большой Город» поговорил с Найком Борзовым о новом совместном треке с The Hatters, отношении к старым хитам и будущем альбоме «Воздушная акустика».

 

 

— У ВАС ТОЛЬКО ЧТО ВЫШЕЛ СОВМЕСТНЫЙ ТРЕК «МОРЕ» С THE HATTERS. РАССКАЖИТЕ ОБ ЭТОЙ ПЕСНЕ.

— Мы познакомились c The Hatters еще в прошлом году на одном из фестивалей. Так возникла идея совместного трека, который мы презентовали через год. В начале этого года ребята прислали мне «рыбу» — я немного поменял текст, дописал куплеты. И в июне композиция появилась на всех цифровых площадках.

Мне кажется, она и получилась похожей на море — у этой песни одновременно есть и философская глубина, и драйв. 

 

 

— ДО ЭТОГО ВЫ СЛЕДИЛИ ЗА THE HATTERS?

— Да, мы часто пересекались на фестивалях: они мне нравились живьем, у них всегда очень бодрые и энергичные выступления, такой добротный классный поп без «шляпы» — если так можно сказать о группе «Шляпники». И песни очень запоминающиеся — я после их концертов ловил себя на том, что они очень долго еще крутятся в голове. 

— НЕДАВНО ВЫ СЫГРАЛИ В ФИЛЬМЕ «ТАЙНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ», КАК ВАМ ЭТОТ ОПЫТ?

— Мне был очень близок мой персонаж (Борзов сыграл хозяина театра, чья дочь, главная героиня фильма, делает первые шаги в карьере актрисы. — Прим. ред.). Моя дочь тоже творческая личность, так что мне понятны показанные в фильме коллизии. По сути, я играл сам себя в этот раз.

 

 

— ЕСТЬ КАКАЯ-ТО КОНКРЕТНАЯ РОЛЬ, КОТОРУЮ ВЫ ХОТЕЛИ БЫ СЫГРАТЬ?

— Если честно, никогда об этом не думал. Мне просто приходят предложения, на которые я либо соглашаюсь, либо нет. Я не занимаюсь режиссурой кино, не пишу сценарии. Разве что придумываю персонажей клипов, иногда участвую в создании визуального ряда. А ролей мечты, желания сыграть Гамлета — такого не было. 

— У ВАС С ДОЧЕРЬЮ ОДИН ВЗГЛЯД НА МУЗЫКУ ИЛИ ОНИ ПЕРПЕНДИКУЛЯРНЫ, КАК ЧАСТО БЫВАЕТ У ДЕТЕЙ И РОДИТЕЛЕЙ?

— Раньше Вика не очень врубалась в мои песни, но с возрастом многие из них ей понравились — сейчас у нее большая подборка в плеере. Так что сейчас у нас много пересечений: я часто ей ставлю любимую музыку в машине. Она сначала отмечает что-то в телефоне, потом какие-то группы появляются у нее в плейлистах. Например, группа Dead Can Dance ей сначала совсем не зашла, показалась слишком мрачной. Но через несколько лет Вика стала их активно слушать. В обратную сторону это тоже работает: например, я узнал от нее о Билли Айлиш. Ее первый альбом мне очень понравился.

— МОЖЕТЕ ВЫДЕЛИТЬ КАКИХ-ТО МОЛОДЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ИНДИ-ДВИЖЕНИЯ, КОТОРЫЕ ВАМ СИМПАТИЧНЫ?

— Мне нравится Polnalubvi — прикольные песни. Недавно я услышал на «Квартирнике у Маргулиса» Тосю Чайкину, она тоже очень понравилась. Большое количество русскоязычной музыки, даже популярной, глубоко вторично — я периодически ловлю себя на мысли, что слышал это 30 лет назад. Но самородки тоже иногда попадаются. 

 

 

— ВЫ ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ БЫЛИ ТВОРЧЕСКИ АКТИВНЫ, С НАЧАЛА 2000-Х НАПИСАЛИ НЕМАЛО ФИЛОСОФСКИХ ПЕСЕН. НО ВСЕ РАВНО ИЗВЕСТНЫ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ БЛАГОДАРЯ СТАРЫМ ХИТАМ ВРОДЕ «ЛОШАДКи» И «ТРех СЛОВ». КАКИЕ У ВАС ОЩУЩЕНИЯ ОТ ТОГО, ЧТО БЕЗ ЭТИХ ПЕСЕН ВАС СО СЦЕНЫ НЕ ОТПУСТЯТ?

— Мне отлично с этими песнями живется — я люблю исполнять и «Верхом на звезде», и «Три слова», и «Лошадку». Это такое стадионное караоке: мы начинаем играть песню, а люди с первых слов ее поют, мне даже не приходится принимать в этом особого участия. Это как после трудного дня выпить первый глоточек хорошего виски: он тебя обжигает изнутри, чувствуешь себя спокойно, легко и беззаботно. Примерно так я себя чувствую, исполняя старые хиты. 

— ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ЗАДУМЫВАЛИСЬ О ТОМ, ЧТОБЫ НАПИСАТЬ НОВЫЙ НАРОДНЫЙ ХИТ? ИЛИ СТАВИТЬ СЕБЕ ПОДОБНЫЕ ТВОРЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ — ЭТО НЕ ПРО ВАС?

— Ситуация очень сильно изменилась: сейчас нет какого-то мощного канала для андеграундной музыки. Все происходит в интернете, каналы очень разрозненны. Когда выходили те же «Три слова», интернет был в зачаточном состоянии. Чтобы песня стала массовым шлягером, ее было нужно крутить по какому-то каналу, на котором сидит полстраны. Сейчас такой площадки нет. Ну и рок тогда был гораздо более востребован, сейчас его потеснил рэп. Но, кстати говоря, новые мои песни публика принимает очень хорошо — некоторым подпевает не меньше, чем «Лошадке». 

— ДВА ГОДА НАЗАД ВЫ ОТМЕТИЛИ 50-ЛЕТИЕ. ЭТИ ЦИФРЫ ИМЕЮТ КАКОЕ-ТО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ВАС?

— Для меня какие-то разметки во времени происходят с выходом альбомов, мой физический возраст имеет мало значения. Особенно учитывая то, что время нелинейно и мы живем одновременно в прошлом, настоящем и будущем, в разных измерениях. 

 

 

— ВЫ РАБОТАЕТЕ НАД НОВЫМ АЛЬБОМОМ?

— Да, он будет называться «Воздушная акустика». Несколько лет назад я стал давать акустические концерты при участии клавишника Жени Соколовского, который играет на рояле, и Корнея, моего гитариста, который играет со множеством странных примочек. Эта история меня очень затянула: в итоге мы записали 20 песен в таком акустическом звуке. Я решил, что хочу сделать пластинку без барабанов, рока, современного саунд-дизайна, который выталкивает человека из музыки, влияет на нижние чакры. Первоначально я хотел выпустить ее в двух частях, но в итоге передумал: альбом выйдет целиком осенью на двойном виниле, CD и стримингах.

— ВЫ СКОРЕЕ ОПТИМИСТ ИЛИ ПЕССИМИСТ? КАКИМ ВЫ ВИДИТЕ БУДУЩЕЕ, УЧИТЫВАЯ драматизм времени? 

— Мне кажется, скорее оптимист. Последний номерной альбом «Потерянный среди звезд» вышел в 2022 году в виде музыкальной пьесы. И там, как мне кажется, я довольно круто высказался по поводу происходящего. Начинается все с полного треша, а заканчивается просветлением с выходом в иное состояние.

— ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ ЭТОТ ВЫХОД НЕ ДАЛСЯ СЛИШКОМ ДОРОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ.

— У меня, кстати, есть на этом альбоме песня «Пророчество», и я после исполнения ее живьем часто спрашиваю людей на концертах, выживем ли мы. Реакция положительная и очень-очень громкая. Публика убеждает меня, что все не напрасно.

 

Фотографии: Найк Борзов