Брайс Десснер, Джонни Гринвуд, Анна Мередит и другие: Кто такие гибридные композиторы

В составе The National Десснер собирает многотысячные арены, регулярно номинируется на премии и выигрывает «Грэмми». Как композитор он пишет музыку для Нью-Йоркского и Лос-Анджелесского филармонических оркестров, Лондонского симфонического оркестра, Kronos Quartet, а его произведения выпускаются на ведущих лейблах классической музыки — Sony Classical и Deutsche Grammophon.

Брайс Десснер — один из ярких представителей современного поколения так называемых гибридных композиторов — музыкантов, одинаково уверенно работающих как в области академической композиции, так и в жанрах рока, поп-музыки или электроники. Специально для «Большого Города» автор телеграм-канала Sobolev//Music Олег Соболев рассказывает как о самом Десснере, так и о пяти других примерах композиторов-универсалов. 

 

 

Брайс Десснер

«Я всегда один и тот же музыкант, вне зависимости от контекста», — говорил Десснер в одном из интервью. Для слушателя, воспринимающего рок и академическую музыку как несовместимые миры, такое заявление может прозвучать парадоксально. Однако, если заглянуть в его биографию и внимательно вслушаться в творчество, становится очевидно: классика и рок в жизни Десснера взаимосвязаны.

Еще в подростковом возрасте он не только играл в рок-группах — в первую очередь с братом-близнецом Аароном, с которым впоследствии основал The National, — но и активно учился игре на флейте и классической гитаре, закончил Йель по классу композиции. Возвращение в академическую музыку случилось так: в 2009 году лидер Kronos Quartet Дейв Харрингтон заказал композитору пьесу для квартета. «Пиши как для рок-группы, но для четырех струнных инструментов», — дал напутствие Харрингтон. Пьесой «Aheym» (которая будет сыграна на концертах фестиваля Sound Up) Десснер разрушил все представления о том, как должен звучать квартет, и заставил Kronos играть как панк-группа.

Еще когда The National уже набирали популярность, Десснер активно использовал академическую подготовку. «Парадоксально, но я считаю партитуру высокотехнологичным инструментом, — рассказывал композитор. — В роке все строится на паттернах, а ноты позволяют выйти за их пределы — писать сквозь такты, формировать более свободную, асимметричную структуру. Именно поэтому я использую партитуры в работе с группой. Мы можем сочинить песню, которая на слух кажется однообразной, но, если представить ее в нотах, я начинаю видеть в ней движение, узоры, структуру, которую сложно уловить в Ableton». 

Яркий пример этого подхода в рамках The National — сингл «The System Only Dreams in Total Darkness» с альбома «Sleep Well Beast» (2017). В этой песне на фоне привычной рок-структуры разворачивается целый калейдоскоп асимметричных фортепианных аккордов и духовых партий. 

Часто, впрочем, происходит наоборот: в чисто композиторской работе Десснер тоже не отказывается от влияния поп- и рок-музыки. Пример тому — балетная сюита «Impermanence/Disintegration» («Непостоянство/Распад»), российскую премьеру которой представит Sound Up. В этой игривой, одновременно драматичной и умиротворяющей музыке слышатся и фольклорные интонации, и отголоски американского минимализма, но ритмически она будто основана на рок-пульсации — энергичной и понятной на интуитивном уровне.

 

 

Джонни Гринвуд

Пожалуй, самый известный пример современного гибридного композитора. Легендарный гитарист группы Radiohead — а с недавних пор и участник проекта The Smile, созданного совместно с Томом Йорком и барабанщиком Томом Скиннером, — на протяжении всей карьеры в мире рока стремился к усложнению аранжировок, экспериментам с музыкальной фактурой и использованию нестандартных инструментов. Как известно, Radiohead с момента выхода дебютного альбома «Pablo Honey» (1993) до пластинок «Kid A» (2000) и «Amnesiac» (2001) прошли путь от типичной гитарной группы до коллектива, занявшегося смелыми экспериментами на стыке рока и электроники. Этот вектор развития они продолжили и в 2000-х, и в 2010-х годах, постоянно трансформируя свое звучание.

Очевидно, Гринвуд с самого начала стремился выйти за пределы рок-жанра — и нашел для этого две взаимосвязанные траектории в собственной композиторской деятельности. С одной стороны, он стал заметной фигурой в мире кино: его музыка к фильмам дважды номинировалась на «Оскар» — за «Призрачную нить» Пола Томаса Андерсона и «Власть пса». С другой — он пишет произведения для концертного исполнения, включая масштабные заказы от престижных фестивалей вроде BBC Proms.

Его концертная музыка поразительно разнообразна: от камерных миниатюр до восьмичасовой пьесы для органа. При этом и в симфонических работах, и в киномузыке легко угадываются характерные черты: увлечение длиннотами, мощное влияние раннего периода творчества Кшиштофа Пендерецкого, умение создавать мрачную, почти гнетущую атмосферу — и затем разряжать ее эффектными, выразительными музыкальными жестами. Пожалуй, наиболее показательным произведением, демонстрирующим его академическую сторону, можно назвать «There Will Be Blood» — сюиту, основанную на музыке к фильму Пола Томаса Андерсона «Нефть». Российская премьера этой сюиты случилась в декабре 2019 года — как раз в рамках фестиваля Sound Up. 

 

 

Йохан Йоханссон

Смерть композитора Йохана Йоханссона в феврале 2018 года застала его на пике творческого расцвета. В середине 2010-х исландец подписал контракт с Deutsche Grammophon и вскоре выпустил «Orphée» — пожалуй, самую выразительную и цельную работу в своей композиторской карьере. Этот альбом наглядно продемонстрировал сильнейшие стороны его индивидуального стиля — сплава классического минимализма и эмбиента, пронизанного сдержанной, но глубокой эмоциональностью.

Параллельно стремительно развивалась его деятельность как автора музыки для кино. Казалось, совсем недавно он получил «Золотой глобус» за проникновенный саундтрек к фильму «Теория всего» и создал атмосферную, запоминающуюся звуковую партитуру для «Бегущего по лезвию 2049». Перед смертью Йоханссон работал над, возможно, самым масштабным проектом в своей жизни — сюрреалистической картиной «Последние и первые люди», где ключевым элементом стало одноименное произведение, записанное при участии Филармонического оркестра BBC.

На тот момент Йоханссон уже прочно ассоциировался с академической сценой XXI века. Настолько, что многие даже не догадывались: начинал он в 80-е — и в совершенно ином музыкальном контексте. Его первая группа, Daisy Hill Puppy Farm, где он играл на гитаре и пел, представляла собой типичный инди-рок-ансамбль своего времени. В их шумной, наэлектризованной музыке отчетливо слышались отзвуки таких коллективов, как My Bloody Valentine и Sonic Youth.

Более того, их мини-альбом «Spraycan» (1989) по звуку предвосхищает эстетику шугейза — жанра гитарной музыки, который обрел широкую популярность лишь несколько лет спустя. Позже Йоханссон продолжал играть на гитаре и клавишных в ряде исландских рок-групп, включая HAM — один из самых значительных коллективов в истории рок-сцены Исландии.

 

 

Ричард Рид Парри 

В музыкальной жизни Брайса Десснера есть круг близких друзей и единомышленников, с которыми он регулярно взаимодействует — в рамках как совместной работы над музыкой, так и в кураторской деятельности или организации концертов. Среди этих имен — композитор Нико Мьюли, культовый инди-артист Суфьян Стивенс, а также аранжировщик и автор оркестровок Оуэн Паллетт. Еще одно важное имя в этом списке — Ричард Рид Парри, канадский мультиинструменталист и композитор с во многом схожей с Десснером творческой биографией.

Парри — музыкант, также получивший в детстве и юности академическое образование, но выбравший иной путь. В начале 2000-х он основал инструментальный ансамбль Bell Orchestre, исполнявший любопытный построк, по-хорошему не претендовавший на интеллектуальную избыточность. Затем стал частью коллектива Arcade Fire — группы, которая на протяжении почти десятилетия занимала центральное место в мировом инди-роке. В составе Arcade Fire Перри играл на широком спектре инструментов, работал над аранжировками и продюсированием, выступал по всему миру (в том числе бывал в России) и получил «Грэмми» за лучший альбом года — «The Suburbs» (2010).

Когда Перри вернулся к академической музыке, его сочинения начали исполнять и пропагандировать как раз Брайс и Аарон Десснеры, Нико Мьюли, Kronos Quartet и ансамбль yMusic, один из самых ярких представителей новой американской камерной сцены. Эти произведения вошли в его дебютный крупный релиз «Music for Heart and Breath» (2012), изданный на все том же лейбле Deutsche Grammophon. Музыка — утонченная, интроспективная, насыщенная тонкими нюансами и неожиданными тембровыми сочетаниями — разительно отличалась от того, что Парри делал в рамках Arcade Fire или Bell Orchestre.

Такую композиторскую установку он сохраняет и по сей день. На своем последнем академическом альбоме «First Sounds» (2024) Парри как будто расщепляет музыкальную ткань до элементарных частиц. Если это минимализм, то не прямое продолжение Райха или Гласса, а переосмысленное, пересобранное наследие. Если это вдохновленная рагой музыка — а звучание действительно вызывает ассоциации с североиндийскими традициями, — то и она здесь предстает в глубоко авторской, трансформированной форме. Музыка Парри пронизана фантазией и жаждой выразить собственное, уникальное звучание — в стороне от привычных жанровых рамок.

 

 

Анна Мередит

Если большинство героев этого материала пришли — или вернулись — в академическую музыку из других художественных сфер, то Анна Мередит совершила противоположный маневр. Выпускница Королевского колледжа музыки, она сначала заявила о себе как заметная фигура на академической сцене — уже в 2008 году, когда ей было около 30, фестиваль BBC Proms начал заказывать ей сочинения, — а затем неожиданно для многих открыла в себе страсть к электронной и экспериментальной музыке.

При этом не стоит думать, что Мередит пишет нечто типичное для жанра электроники или что академическое и электронное направления существуют в ее творчестве как два непересекающихся мира. Напротив, обе сферы творчества композитора объединяет ряд общих черт: пристрастие к рваным, подвижным ритмам, стремление насытить звуковую ткань яркими красками, а также склонность к лаконичности — умение выразиться коротко, но мощно, создавая компактные и запоминающиеся произведения.

К тому же академическая и электронная составляющие в музыке Мередит не просто сосуществуют, а активно взаимодействуют. В формально электронных альбомах «Varmints» (2016) и «Fibs» (2019) Мередит активно использует акустические инструменты, тогда как в камерные и оркестровые сочинения, например в струнный квартет «Tuggemo», она интегрирует записи шумов и электронных вибраций.