Темная сторона добра: Создательницы «Почки» — о втором сезоне сериала

— Оставляли ли вы для себя какие-то, грубо говоря, пути отступления, чтобы в итоге первый сезон мог продолжиться во втором? Мне кажется, это была абсолютно законченная, не требующая продолжения история.

Мария Шульгина (М.Ш.):

— Мы писали его как законченный. Может, это какой-то наш личный сценарный лайфхак: история имеет трехактную структуру, чтобы в конце зритель испытал катарсис. И делать так, будто ты что-то недосказал, это, наверное, не очень правильно. Мы бросили на это все наши идеи, силы, выложились на полную. То есть с нашей стороны было некоторое сопротивление продолжению этого сюжета, хотя бы в голове. Но когда мы поняли, что это неизбежно, то решили: единственное, что нас может заставить написать второй сезон, — это придумать новую историю. Думали-думали мы эту новую историю, и каким-то чудесным образом она стала, как вы говорите, логичным продолжением первой. И она тоже так написана, чтобы было чувство, что мы пришли к некому финалу.

Елизавета Тихонова (Е.Т.):

— Да, для нас это была совершенно точно законченная история, с финалом. И поэтому вторая «Почка» далась нам очень и очень нелегко. Хотя думаю, что небольшое сценарное заигрывание в конце первого сезона все-таки было. Загрызет ли Наташу совесть, ведь она обещала найти сыну своего донора почку? Однако мы достаточно быстро и однозначно даем понять, что совести у Наташи Кустовой нет и не будет.

Е.Т.: Мне кажется, получился определенный ребус: в начале истории все выглядит так, будто Наташа не поменялась, но это не верно, ведь в ее теле как минимум появился какой-то инородный орган, новый. И в связи с этим в голове героини что-то начинает происходить. Да, происходят изменения, не всегда очевидные, я надеюсь, что и неуловимые. Мы старались, чтобы не было швов в истории, чтобы не было очевидных перемен.

— А как вы считаете, сможет ли человек, не смотревший первый сезон, «въехать» во второй без него?

М.Ш.: Чтобы понять до конца суть нашей героини, важно знать, что с ней происходило в первом сезоне. Потому что перемены, события, ее действия — все это и сюжетно, и психологически связано с тем, что с ней было раньше. Поэтому, да, мы, конечно, делали так, чтобы сезон в любом случае был смотрибелен и интересен вне первого. Но тем не менее ниточки связи с первым сезоном все-таки протянуты очень плотно.

— Чем обосновано сексуальное влечение героини к Мише, которое она испытывает? Это какой-то ее собственный прикол, драматургическая необходимость, чтобы «вернуть» ее в Москву из-за границы и начать сюжет, или свойство психики человека?

Е.Т.: А вы как считали это?

— По первой серии складывается легкое ощущение, что это немного притянуто за уши. Но я предполагаю, что в дальнейшем происходящее будет как-то обосновано.

М.Ш.: У Наташи влечение к человеку, чья мама является ее донором. Мама, которая этого человека, своего сына, очень любила и отдала свой орган только ради него. Как в «Снежной королеве», когда осколочек холода попал в героя и распространился на все его тело — так и в Наташе он вызывает нечто похожее на то, что испытывала мама Миши. Ее, Наташу то есть, необъяснимо тянет к нему, вплоть до физического животного влечения. Безусловно, это метафора, а не медицинское явление, некое ироничное изображение влюбленности. Ее первого проявления — страсти, когда ты не понимаешь, зачем тебе нужен этот человек, ничего про него не знаешь, но тебя почему-то к нему влечет. Это стартовая точка «заразы», которая распространяется по Наташе. В конце, надеемся, нам удалось перейти к каким-то более серьезным материям, чем просто животная страсть.

Е.Т.: Это, кстати, Машина идея. Она сказала: «Слушай, давай начнем историю с фантазии, где Наташа и Миша занимаются сексом». Я подумала, что это прикольно, развить эту историю с Мишей, показать, как вспышки вот такой страсти, навязчивой и непонятной, будут мешать Наташе наслаждаться жизнью в Хорватии. Очень визуально. А потом я еще предложила Маше: «А давай, Маша, мы и мне тогда немного расширим мою актерскую роль?» Все это в совокупности замотивировало меня на написание сезона.

М.Ш.: Да, это еще и история про то, как я уговорила Лизу писать второй сезон. Она исполняет там роль, ключевую теперь уже во втором сезоне. В первом у нее был небольшой эпизод: она играла роль племянницы Чарской (начальницы Кустовой), которая поселилась в квартире Наташи. А здесь ее функция расширена в ключевых эпизодах.

— Что, на ваш взгляд, кардинально отличает второй сезон от первого?

М.Ш.: Наверное, сама идея. В первом сезоне была история большого эгоизма, здесь же история большого альтруизма. И если в первом этот эгоизм большого масштаба привел к положительным переменам в жизни людей вокруг героини, то во втором происходит ровно обратная история: исследование темной стороны благих намерений. В то время как первый был про исследование светлой стороны, но эгоизма. В этом разница и сходство.

— Елизавета, раз у вас теперь роль побольше — понравилось ли вам актерствовать?

Е.Т.: Очень серьезный вопрос. Честно говоря, в какой-то момент я даже подумала: «Надо бы бросить это все сценарное и остаться в кадре». На самом деле, эпизод эпизодом и остался, про расширенную роль — это шутка… Однако в дальнейшем я попробую себя в полноценной роли, уже не эпизодической. Жду предложений и даже прошу Машу, чтобы мы вместе что-то написали и она меня сняла. Маша, снимешь меня?

М.Ш.: Слушай, ну созвонимся, обсудим! На самом деле там и я появляюсь в небольшой роли. Так что, может быть, в будущем у нас будут сразу три героини.

— Раз заговорили про будущее: у вас есть хитовый сериал, второй сезон, судя по всему, станет не менее хитовым. Что дальше?

М.Ш.: Трудно сказать. Сейчас мы, наверное, хотели бы отдохнуть и снять полный метр. Потому что делать сериал — это тяжелая физическая работа.

Е.Т.: Задумали полный метр. Хотим поработать в этом направлении и, собственно говоря, работаем уже.