Еще несколько лет назад люди, которые кардинально меняли профессию, вызывали интерес или недоумение. Сейчас же это стало совершенно обычной историей: многочисленные курсы и школы предлагают переобучиться за несколько месяцев на самые популярные специальности — от программирования до приготовления суши. Наверное, у каждого среди знакомых найдется «перекатившийся» айтишник, новоиспеченный копирайтер или парикмахер, которому просто надоело сидеть в офисе. Но даже профессия, осознанно полученная на пороге тридцатилетия, а не под влиянием родителей после школы, может не подойти. Мы поговорили с горожанами, которые переучились, но так и не смогли работать по новой специальности по разным причинам.

Ольга Р.

не смогла бросить журналистику ради денег

— Я окончила журфак МГУ и после учебы работала по специальности. Но в 2006 году в журналистике наступил какой-то очередной кризис, сотрудников нашего журнала сократили. Новую работу я найти не могла и тогда пошла в смежную сферу — копирайтером в PR-агентство. Его клиентами были крупные фармацевтические компании. Я каждый день писала статьи, письма чиновникам, речи для выступлений, пресс-релизы, новости, а еще иногда брала на себя дополнительные обязанности — договаривалась о публикациях в СМИ. С одной стороны, это все было очень интересно, а с другой — очень тяжело. После каждого рабочего дня у меня буквально кипели мозги.

Через год я не выдержала — у меня случилась настоящая паническая атака. Я вышла с работы, стояла возле офиса, плакала, звонила маме и кричала в трубку, что не знаю, куда идти. Тогда мне помог совершенно незнакомый мужчина, он предложил подвезти меня до дома. Это был взрослый человек, выглядел он прилично, не был похож на маньяка, и я согласилась. Пока мы ехали, я рассказала, что паническая атака началась из-за работы, и тогда он дал мне простой совет — сменить профессию. «В журналистику вы всегда сможете вернуться. Писать-то вы не разучитесь», — сказал он, довез меня до дома и уехал.

После этих слов я действительно стала постоянно думать о том, что мне нужно попробовать что-то новое. Я сознательно не пошла в продажники, не стала учиться на курсах туроператоров. Просто я настолько устала от общения с людьми, от переговоров, что хотела чего-то другого — желательно, не слишком обременительного, где не надо делать отчеты и много думать. Кроме того, учиться я никогда не любила, мне было скучно сидеть за партой и что-то конспектировать, так что мне нужна была профессия, не требующая долгой переподготовки. Зато я всегда занималась разным рукоделием — шила лоскутные одеяла, вышивала бисером и имела другие не модные и странные для молодой девушки увлечения. Так что я решила, что мне подойдет работа, связанная с ручным трудом и мелкой моторикой, например мастер маникюра. Я пошла в одну из самых известных в Москве школ маникюра. Там готовили специалистов за три месяца, все это время мы занимались по шесть часов пять дней в неделю. Сначала нам рассказывали теорию, а потом была практика — к нам в школу приходили модели, и мы учились делать им маникюр.

За месяц на маникюре я стала зарабатывать в два с половиной раза больше, чем получала в агентстве

Я получила диплом и начала искать работу. Я из Москвы и тогда жила на Кутузовском проспекте. Район дорогой, много обеспеченных людей, и салоны красоты находятся практически в каждом доме. Я прошлась по салонам, и в трех меня были готовы принять, хотя у меня не было ни опыта, ни портфолио. В итоге я выбрала салон, где хозяйка сама же работала косметологом, а атмосфера показалась мне самой располагающей и дружелюбной. Мы договорились, что я буду получать половину от того, что платят клиенты. Кстати, они у меня появились очень быстро — когда другие, опытные мастера, были в отпуске, администратор их клиентов отправляла ко мне. Приходили очень разные люди — и ребята, которые танцевали в ночных клубах, и бизнесмены, и взрослые солидные женщины. Я больше любила делать педикюр: во-первых, человек не может так пристально разглядывать свои ногти на ногах, как на руках, и искать малейшие огрехи, а во-вторых, педикюр просто стоит дороже. Но на него есть сезонный спрос: в основном его делают либо перед праздниками, либо в теплый сезон. Так что мастеру нужно было уметь все — и маникюр, и педикюр, и наносить покрытие.

Вскоре стало ясно, что люди приходят не столько за красивыми ногтями, сколько поговорить, а с этим у меня никогда проблем не было: я много читаю, да и профессия журналиста сама по себе предполагает хорошие навыки общения. Разговор я могла поддержать легко, хоть о том, что недавно выходило в газете «Коммерсантъ», хоть о фильме Феллини. И благодаря этому за два месяца у меня появились постоянные клиенты, которые всегда оставляли хорошие чаевые. Еще и мои соседи узнали, что я занимаюсь маникюром, и стали ходить ко мне домой на процедуру за полцены. За месяц я стала зарабатывать в два с половиной раза больше, чем получала в агентстве.

Но у новой работы были и минусы. Когда мои знакомые узнали, что я сменила профессию, стали говорить: «Боже мой! Окончить МГУ, чтобы пилить ногти? Да ты с ума сошла!» Люди, казалось бы, демократичных взглядов — работники сферы медиа, художники, архитекторы — просто не приняли мой выбор. Хотя и не было очевидного буллинга, я чувствовала изменение отношения к себе. Стали появляться шутки: «Да, это тебе не ногти пилить!», «А можно записаться к тебе на ноготочки?» Самые близкие — муж и родители — меня тоже не поняли и не поддержали. Для родителей это вообще был позор. Как-то мама попросила на семейном празднике при родственниках не рассказывать про мою работу: «Ни в коем случае не говори, что ты натворила!» Она использовала именно слово «натворила», будто я совершила какой-то проступок. Хотя все мы с детства много раз читали о том, что любой честный труд почетен и уважаем, но, когда дошло до дела, выяснилось, что никто в действительности так не считает.

Второй минус: я сама стала понимать, что мозг не работает. Мне не хватало вызова, движухи, волнения. Я не могла в перерыве обсуждать исключительно то, какие брюки в этом сезоне в моде. Хотя мои коллеги совсем не были глупыми, но просто интересовались не тем, чем я. А еще я поняла, что очень люблю писать тексты, и для меня это важнее денег. Отработав восемь месяцев, я сказала директору, что ухожу, так как это не мое. Я вернулась в журналистику, проработала несколько лет, потом снова попала в PR. Но руки все помнят: я могу сделать маникюр себе или подругам, а если что-то случится, не исключаю, что и вернусь в профессию.

Евгений Т.

хотел стать таргетологом, но его планам помешали нехватка опыта и кризис

— Раньше я работал моушн-дизайнером. Само место работы мне нравилось: у нас был хороший коллектив, и каждый день для сотрудников выставляли три банки бесплатного печенья. Но весной прошлого года я понял, что выгорел: начались какие-то разногласия с руководством, для меня особо не было задач. Мне стало достаточно некомфортно на прежней работе, я не знал, куда податься, — и тут наткнулся на бесплатный четырехдневный вебинар по профессии таргетолога. Там рассказывали, чем таргетологи в принципе занимаются, объясняли, как настраивать рекламу, были практические задания, и у меня получалось. Я решил пройти полный курс, тем более что цена оказалась вполне вменяемой — за курс продолжительностью три месяца нужно было заплатить 30 тысяч. При этом курс обещал «востребованную удаленную профессию с окладом от 50 тысяч рублей».

Я приходил после работы, которая мне надоела, смотрел видеоуроки, делал домашние задания, и кураторы меня хвалили. Эти три месяца пролетели достаточно быстро, и я начал искать новую работу. Мне принципиально не хотелось фрилансить, я хотел пусть и удаленку, но чтобы клиентов приводили менеджеры, а я занимался только своими делами — настраивал рекламу, анализировал конкурентов и статистику. Я сделал два резюме — на таргетолога и на интернет-маркетолога, так как это две смежные профессии. Кстати, бонусом к курсу по таргетингу шел еще и курс по трудоустройству, где объясняли, как составлять резюме, о чем говорить на собеседованиях. И он оказался даже полезней основного.

Со старой работы я ушел, а поискам новой мешало то, что у меня не было портфолио с реальными проектами. У меня есть одна знакомая, которая делала дизайнерские тарелки, и я попросил потренироваться настраивать рекламу на ее странице. Еще жена друга занималась дизайном интерьеров, я проанализировал ее страницу, что-то посоветовал, посмотрел старые настройки рекламы. Но с бизнесом по-настоящему я никогда не работал. Я писал в компании, что согласен на низкий оклад и готов выполнить тестовые задания, но именно портфолио с кейсами и статистикой очень важны, и зачастую мне сразу же отказывали.

Работодатели меня отшивали за отсутствие опыта. К тому же я стал выпивать, и это тоже совсем не помогало поискам

Самым успешным было собеседование в одну американскую компанию, у которой в России на аутсорсе работали маркетологи. Оклад там был в долларах, а рабочий день со сдвигом в часовом поясе — с часу дня до девяти вечера. Меня заинтересовало, что в этой компании нужно было настраивать рекламу не только в соцсетях, но и на других платформах. Собеседование я прошел, а потом мне выслали тестовое задание. В нем было несколько пунктов: на знание статистики, Excel, английского и математики. Я все сделал хорошо, кроме математики: я не смог правильно рассчитать по формуле маркетинговые показатели. Из компании мне ответили, что математика была в тестовом задании самой легкой, и потому мне вынуждены отказать.

Поиски работы затянулись. Я встал на учет в центр занятости, получал там карьерные консультации, но они не слишком помогали: работодатели меня все равно отшивали за отсутствие опыта. К тому же я стал выпивать, и это тоже совсем не помогало поискам. Я постоянно понижал желаемую зарплату в резюме, сроки выплаты пособия подходили к концу, началось давление со стороны родственников, мне нужны были деньги. Из-за всего этого я решил вернуться к тому, что делал раньше — заняться наполнением сайтов. Мне повезло: я устроился контент-менеджером, но там была перспектива развития в сторону интернет-рекламы. Мне нравились и сама работа, и коллектив, я начал узнавать новое для себя по рекламной аналитике. Но проработал я всего несколько недель — началась спецоперация, соцсети начали блокировать, я попал под сокращение.

С тех пор моя карьера в интернет-маркетинге и рекламе не развивается. Я, конечно, нашел другую работу — сейчас я тупо наполняю сайты. На новом месте я подружился с начальником, мне нравится, что офис находится в красивом районе, но сама профессия несколько душноватая. Я все еще думаю, куда мне податься, возможно, даже IT. Программистом я себя не вижу, но хотел бы попробовать стать тестировщиком. А если говорить об идеальном сценарии, я бы занялся пивоварением, пошел бы на завод закидывать хмель в котлы (я же не просто пьянствую, а изучаю сорта пива и хмеля), ну или стал бы диджеем.

Алена Р.

передумала менять работу, увидев вакансии

— Несколько лет назад я решила перейти из аналитиков в айтишники и пошла на онлайн-курсы по фронтэнд-разработке. Еще на одном из первых уроков преподаватель нам намекнул, что, вообще-то, хотя курс и заявлен как обучение на фронтэнд-девелопера, наполнение немного этому не соответствует. Тогда мы все пропустили эту фразу мимо ушей. Впрочем, к курсам у меня вопросов нет: у нас были молодые преподаватели, нам все рассказали и показали, на домашнюю работу давали отличный фидбэк, а не просто «все хорошо» или «все плохо». Обучение продолжалось восемь месяцев, за курсы я отдала примерно 40 тысяч рублей.

Но когда я стала искать работу, оказалось, что даже для джуниор-позиции нужно знать намного больше, чем нам давали на курсах. По опыту моих друзей, которые переходили в IT еще лет десять назад, могу сказать, что тогда получалось найти работу с базовыми знаниями. Но потом, видимо, начинающих айтишников стало очень много, и требования к ним выросли. На джуниор-позиции компании хотят людей с опытом от полугода, но где его брать, совершенно непонятно, разве что самому искать какой-то фриланс. Кстати, нам обещали, что после курсов с нами будут работать HR-специалисты и они помогут нам в трудоустройстве. Я пришла к ним с запросом, что мне делать со своим резюме, чтобы начать получать отклики, тем более что у меня были и хороший опыт в аналитике, и образование по специальности «Прикладная математика и информатика» в СПбГУ. Но тут мне помочь не смогли.

Я не знаю, нашел ли кто-то их тех, с кем я училась на курсах, работу. Никто не писал, что куда-то устроился

До джуниора есть позиция HTML-верстальщика, и теоретически можно было бы податься туда. Но вакансии, которые я находила на сайтах, совсем не радовали: верстальщиков искали только в маленьких городках, предлагали работу в офисе и очень маленькие зарплаты. Наверное, вместо или сразу после университета это был бы вполне нормальный вариант, но не после того, как ты несколько лет проработал на хорошей должности. Я шла в IT, чтобы заработать много денег, а мне предложили зарплату 10 тысяч рублей.

Я в основном сразу получала отказы, у меня было всего два интервью, но там мне предлагали все равно идти в аналитику: «Мы видим, что у вас есть такой опыт. Он был бы нам полезен на других позициях. Зато вы войдете в компанию, а если захотите, можете подучиться разработке у коллег, конечно же, в свободное время». Я не знаю, нашел ли кто-то их тех, с кем я училась на курсах, работу. У нас была группа выпускников, но что-то не помню там сообщений о том, что кто-то куда-то устроился.

Продолжать обучение я не хотела. Все же я возлагала определенные надежды на этот курс, и снова учиться — это опять деньги и время. К тому же нет никаких гарантий, что после второго обучения все изменится и работу я найду. Через какое-то время я просто забила: решила, что попасть в IT не судьба, но пусть у меня будет такой полезный навык, вдруг когда-нибудь пригодится. Я в итоге осталась работать в аналитике, но сменила компанию. Недавно мой папа собрался пойти поучиться — услышал, что есть бесплатные программы переквалификации для пенсионеров. Он просил его куда-нибудь записать, а я его отговорила: «Даже я, молодая, оказалась не нужна никому. А тут ты собрался переучиваться в свои почти 60 лет».

обложка: Look! — stock.adobe.com