Петербург — коммунальная столица России, в коммуналках живет каждый десятый житель города. Такие квартиры чаще всего расположены в дореволюционных доходных домах, за их роскошными фасадами скрывается совсем не роскошный быт. С коммунальными квартирами происходит разное: их расселяют и нарезают на крошечные студии, годами сдают или восстанавливают, возвращая им исторический облик. С другими дореволюционными квартирами похожая история: восстанавливать сложно, проще зашить гипсокартоном, но есть и энтузиасты, возвращающие пространствам аутентичный вид. Часто гости Петербурга мечтают пожить в квартире, передающей характер и историю города, а найти такую непросто.

Мы поговорили с Антоном Кочетковым, сооснователем мини-отеля Sands Rooms, и Ксенией Мироновой, соосновательницей Mirorooms. Оба выкупили дореволюционные квартиры, бережно их отреставрировали и теперь сдают в краткосрочную аренду. «Большой Город» рассказывает об опыте восстановления старого фонда, об изначальном замысле и его воплощении, о жизнеспособности таких интерьеров.

Автор

Екатерина Полонская

Фотографии

Виктор Юльев

Sands Rooms

Антон: У меня и у Андрея, второго сооснователя, вообще не было опыта в отельном бизнесе. В Москве у нас на тот момент была текстильная типография и пивоварня. Естественно, был опыт ремонта, но никакого опыта работы со старым фондом.

Приезжая в Петербург, я останавливался в Chao Mama (хостел в Адмиралтейском районе. — Прим. ред.) — они первые, кто осознанно подошел к сочетанию исторического и современного интерьера. Хочется сохранить все эти квартиры. Сейчас им часто не уделяют должного внимания: коммуналки покупают и нарезают на студии, зашивая все гипсокартоном. С другой стороны, зашив в гипсокартон, владельцы даже в какой-то степени консервируют их.

Мы хотели найти классную коммуналку, сохранить и восстановить все, что можно: лепнину, печку, паркет, окна и двери. Но так, чтобы гость не боялся к этому прикоснуться, не чувствовал себя словно в Эрмитаже. Квартиру искали год, посмотрели штук 40 коммуналок. Какие-то сделки отменялись, потом оказывалось, что квартира в залоге, а где-то невозможно было расселить жильцов.

В итоге нашли в доходном доме купца Райбштейна, владельца переплетной мастерской и фабрики железнодорожных билетов, — его построил архитектор Наткин в 1911–1912 годах. Здесь очень красивый двор-колодец с барельефами античных ваз, маленькими балконами и остатками витражей.

У нашей коммуналки было несколько собственников, каждый сдавал по комнате: жили какие-то тетушки, молодые девушки, рабочие. Закопченные кухни, просевшие полы — ничего необычного. Получив ключи от квартиры, мы решили сразу туда пойти. В коридоре было темно, и не успели мы включить свет, как раздались шаги из кухни. Вышла женщина в пестром восточном халате и шлепках, поздоровалась. Но мы виделись и раньше: большая семья снимала здесь две дальние комнаты, поделив каждую пополам бельевыми веревками с простынями и шкафами. Непонимание повисло в воздухе, женщина нашлась первой: «А, так вы соседи наши новые? Жить будете с нами, да?» В руководстве по покупке квартиры в старом фонде так и запишем: перед сделкой лишний раз уточните, сообщили ли хозяева всем своим жильцам о продаже собственности.

Ремонт

У нас есть Sands Apartment — трехкомнатная квартира с отдельным входом. И четыре комнаты, которые сдаются отдельно. Мы планировали сделать ремонт за один год, но все растянулось на пару лет. В первый год нас и финансово, и по времени хватило только на квартиру. В 2018 году символично начали ремонт 1 мая и хотели успеть к чемпионату мира, но полностью запуститься смогли только к следующему лету.

Мы были ограничены тем, что здание — памятник архитектуры. Существует организация КГИОП, которая занимается сохранением памятников и надзором за ними: по каждому дому есть книжечка, где описаны все квартиры и парадные. Например, делать перепланировку нельзя, самим реставрировать исторические элементы нельзя.

В одной из комнат у нас есть ванная, все коммуникации к ней специально проектировали некапитальными, чтобы сохранить пол и стены. Сейчас во многих номерах Петербурга появились такие же ванные. Тоже хорошо — нашей ванной на всех не хватит.

Во время ремонта под семью слоями нашли дореволюционные газеты, но запрятанных в дымоходах браунингов, о которых столько легенд, не было. Мы сохранили окна и всю фурнитуру на окнах, часть фурнитуры для дверей купили на Уделке. Паркет оригинальный, а в одной из комнат память блокадного Ленинграда: там кололи дрова, и поэтому есть следы от топора, мы сохранили эти отпечатки времени. Еще у нас скрипит пол — так и задумано.

С лепниной было сложнее всего: что-то повредилось при реставрации, чего-то изначально не было. Брали слепки, доделывали в мастерской. Найти мастеров нам помог блогер Максим Косьмин — maax_sf в запрещенной соцсети*. В каждой комнате разный орнамент — где-то фрукты, цветы и вазы, в других — цветочный или геометрические фигуры.

Из наших пространств мне больше всего нравится в Sands Apartment. Сидя на диване в центре квартиры, видишь и двор за окнами, и улицу с другой стороны. Днем солнце попадает в гостиную и спальню, красиво играет с деталями: отражается в зеркалах и подсвечивает лепнину. Если у мест существует аура, то там она самая приятная — в квартире всегда спокойно. Такое формируется годами, если не десятилетиями, поэтому нам очень повезло с квартирой, а квартире в какой-то степени повезло, что мы сохранили ее такой.

Дизайн в деталях

Мы работали со знакомыми архитекторами из Nomessprocess. Они занимались проектированием, но итоговая картинка, цветовые решения и детали — симбиоз работы четырех голов, всех наших идей и планов. Референсами служили и увиденные нами лично интерьеры, и фотографии подобных квартир за рубежом.

Мы много лет, еще до Sands Rooms, собирали всякие классные штуки на барахолках. Целенаправленно ездили в Европу, забивали машину под завязку. Вся атмосфера создается деталями. А мы деталь-фрики, в общем-то: подсвечники, тарелки, статуэтки, шахматные доски — это все важно. Без этого интерьер бы не получился. Когда мы начали этот проект, многое уже было. Люстры нашли в Финляндии на барахолке, хотя сами они из Италии. А бра — в Бельгии, когда были там, сразу купили два винтажных чемодана, чтобы перевезти все эти мелкие драгоценности. Иногда распределяли вес по знакомым, которые летели с нами одним рейсом. Есть тут и лампа со Шри-Ланки, с ней была забавная история. Мы попали в лавку старьевщика, он не говорил на английском, объяснялись на пальцах — и объяснились же.

Кажется, в нашей квартире жил кто-то, связанный с театром и кино: в одной из комнат была огромная библиотека с книгами этой тематики, мы отчасти ее сохранили. У нас есть томики Пушкина XIX века, этими изданиями мы очень дорожим. Вообще, и в Питере можно найти клад — на Уделке мы покупали прекрасные картины и книги за какие-то смешные деньги.

Mirorooms

Ксения: Я люблю путешествовать и арендовать интересное атмосферное жилье: подходящая квартира усиливает впечатление от поездки, помогает прочувствовать страну. Хотелось создать такие же апартаменты в своем городе. А в Петербурге до сих пор мало интересного жилья. Так что задумка была довольно простая.

Опыта в гостиничном бизнесе у нас не было: у меня экскурсионный проект про Петербург — Spbprogulka, а профессия мужа никак не связана со сферой услуг. Мы полгода искали квартиру, за это время пересмотрели все коммуналки и не коммуналки в центре города. И методом проб и ошибок сформировали чек-лист для будущей квартиры: она должна быть с окнами на улицу, с чистой парадной, с парадным входом с улицы — обычно предлагают много вариантов со входами во дворах-колодцах. В дореволюционное время это были черные входы для прислуги — они узкие и совершенно непрезентабельные, поэтому такие квартиры нам не подходили. Есть квартиры-гребенки — с окнами на одну сторону, и квартиры-распашонки — с окнами на разные стороны. Нам, конечно, хотелось распашонку — больше возможностей.

Идеальный вариант нашли в доходном доме Кварта, построенном в 1914 году. Наша квартира не коммунальная, здесь поколениями жила одна семья. Даже некоторые предметы мебели передавались по наследству. Например, у нас в Art Room старинное зеркало — у него есть история. Прапрадед хозяйки квартиры был сапожником, его супруга — швеей, в одной из комнат проводили примерки. Так что какие-то дамы эпохи модерна поправляли свои платья и шляпки, смотрясь в это зеркало.

От ремонта до первых гостей

В нашей квартире был и исторический паркет, лепнина, окна и, как выяснилось, красивая печь. Ее мы реставрировали очень долго и кропотливо. Она была под слоями серой масляной краски, а под серым девушка-реставратор обнаружила еще семь слоев краски разного цвета: от зеленого до красного. Сами же изразцы оказались разных оттенков терракотового. Мы долго думали: может, оставить печь такой. Но потом специалисты сказали, что исторически эти изразцы делали именно под покраску. И мы покрасили печь в белый цвет, получилось гармонично.

В квартире две большие комнаты, там полностью сохранилась лепнина в духе модерна — с плавным цветочным орнаментом. Мы расчищали всю лепнину и все розетки — долго и тяжело. Реставрировали двери и окна, дубовый паркет, приходилось менять команды: одни что-то не доделывали, другие приходили — переделывали. После снятия обоев нашли газеты уже советского времени.

Вдохновлялись мы дореволюционными квартирами в доходных домах, хотелось совместить старый Петербург и современные вещи, придумать интересный эклектичный интерьер. В начале дизайн-проект был ближе к стилю лофт, но мы делали перерывы в ремонте, было время подумать: ко второму этапу проект изменился. Решили создать вневременный интерьер, да и лофт уже поднадоел.

Я сразу поняла, что в розовой комнате должно быть пианино начала века. Когда стала искать, увидела на «Авито» объявление: «Бесплатно отдам пианино „Братья Дидерихс“» — это старейшая в России фортепианная фабрика. Я поехала за ним в квартиру в доме недалеко от Эрмитажа и попала в типично петербургский интерьер: много живописи, старые книжки, классическая мебель. Приятная женщина отдавала пианино своего бывшего мужа — композитора. Ее брат — известный советский иллюстратор, живопись на стенах его кисти. А сама хозяйка была связана с музеем Пушкина. Даме было важно, чтобы пианино настроили, чтобы оно стояло в хорошем месте. Мы его настроили, не идеально, но обещание сдержали.

Некоторые вещи достались от моего родственника, он коллекционировал антиквариат. Например, индийский деревянный резной шкаф и комод в синей комнате. Когда придумывали дизайн комнаты, эти вещи стали отправными точками. Старинное охристое кресло в розовой комнате тоже досталось от моего родственника. Мы думали перетянуть его другой тканью, но в итоге оно идеально вписалось в своем первозданном виде.

Делая такой ремонт в большой квартире, мы понимали, что и сдавать будем по достаточно высокой цене. Волновались: тогда казалось, что ничего лучше студий для сдачи не может быть. И как хорошо, что мы ошибались. Нашлось много желающих пожить в таких уникальных интерьерах, более того, наши гости — интересные, интеллигентные, аккуратные люди, которым близка по духу наша концепция. Вообще, этот интерьер оказался удивительно жизнеспособным, за полтора года ничего не повредилось и не исчезло магическим образом.

* Meta Platforms Inc., которой принадлежат Facebook и Instagram, признана властями России экстремистской организацией, ее деятельность на территории страны запрещена.