Алеся Андреева, научный сотрудник лаборатории комплексных технологий по выделению изотопов и продуктов деления АО «Радиевый институт им. В.Г. Хлопина», 28 лет
Радиевый институт имени В. Г. Хлопина
100 лет — столько в этом году празднует Радиевый институт имени В. Г. Хлопина. Основанный в Петрограде в 1922 году, он получил два корпуса бывшего Александровского лицея, а еще огромный дровяной сарай. Первый этаж исторического корпуса на улице Рентгена стал родиной отечественной ядерной физики, второй — радиохимии, третий — геохимии, а четвертый — биохимии.
В Радиевом институте работал создатель советской атомной бомбы Игорь Курчатов, и под его руководством в 1937 году в стенах института был запущен первый в Европе циклотрон. А в 1956-м при участии сотрудников института на Семипалатинском полигоне провели первый в СССР подземный ядерный взрыв в мирных целях.
Не все знают, но в самом центре Петербурга, прямо под Гостиным двором, на глубине 65 метров находится низкофоновая лаборатория Радиевого института. Сейчас ее основные направления — радиоэкология и ядерная криминалистика, но ученые надеются расширить сферу работ: планируют участвовать в экспериментах по поиску редких и экзотических распадов частиц, эти процессы называют окном в новую физику.
В школе меня интересовали три дисциплины — математика, физика и химия. С еще несколькими одноклассниками я была в числе тех, кого учительница химии пускала в подсобный кабинет, где хранились реактивы, и там показывала нам эксперименты вне школьной программы. Конечно, это было что-то несложное и яркое, чтобы заинтересовать подростков, например окрашивающиеся в разные цвета лакмусовые бумажки в зависимости от кислотности или цветные реакции с добавлением индикаторов.
Кроме того, в классе у меня была подруга и одновременно конкурентка: мы обе учились на пятерки, ездили на одни и те же олимпиады, любили одни и те же предметы и постоянно соревновались за звание лучшей ученицы. Мы обе попали в центр развития одаренных школьников «Интеллект». Из каждого района Ленинградской области туда направляли победителей и призеров районного этапа всероссийской олимпиады школьников. Мы собирались три раза в год на недельные сессии, к нам приезжали лучшие школьные и вузовские преподаватели. «Интеллект» давал сильную подготовку: всю программу по физике первого курса химфака университета я прошла еще в школьные годы в «Интеллекте».
Когда пришло время поступать в вуз, я разрывалась между любимыми предметами. Но в итоге выбрала химфак СПбГУ, потому что туда поступали мои друзья из центра «Интеллект».
За время учебы я сменила много направлений. На первом курсе решила, что буду заниматься органической химией, а именно многостадийным синтезом. У меня получалось, и даже мой научный руководитель — маститый ученый, которому было около 80, снова надел халат и встал рядом со мной к вытяжному шкафу. Обычно такие люди дают консультации и не работают руками, но сложность и в то же время продуктивность синтеза вдохновили его вернуться к практике. На втором курсе я перевелась на кафедру электрохимии и только к концу третьего года обучения решила писать дипломную работу на кафедре радиохимии по теме с историческим уклоном: изучение стекол фабрики Ломоносова, которые нашли во время археологических раскопок.
После бакалавриата я поступила на истфак и обучалась на кафедре музеологии — это тоже наука. Через год решила устроиться в Радиевый институт, чтобы развивать его музей. Хотелось полностью его изменить, так как на тот момент им никто не занимался, он существовал еще в советском формате, а я хотела создать новую экспозицию, проводить выставки. Но так сложилось, что открыть ставку сотрудника музея института не получилось, зато первое образование химика позволило мне устроиться инженером второй категории в лаборатории радиоэкологического мониторинга.
Я не считаю себя ученым в классическом понимании этого слова. Скорее, я организатор науки: занимаюсь продвижением проектов, планированием, получением финансирования, организацией работ. Может, тут снова срабатывает мой комплекс отличницы, но у меня хорошо получается доводить дела до конца, и те проекты, за которые я берусь, действительно начинают работать. И это то, чем я могу гордиться. Сейчас моя задача — организация производства радия-223, это проект по импортозамещению препарата для лечения терминальной стадии рака предстательной железы.
![]()
Я считаю, что понятие «ботан» ушло в прошлое: тянуться к знаниям, заниматься наукой и интересоваться чем-то умным сегодня не стыдно, за это от одноклассников не прилетит. Тех, кто идет в науку, становится все больше. У нас в Радиевом институте заметно прибавилось молодежи. Возможно, это происходит потому, что все поняли, что между наукой и бизнесом существует связь. Бизнесмены из 90-х исчезли, им на смену пришли люди, готовые заниматься импортозамещением, разработкой новых технологий. Они поняли, что с помощью этого можно делать деньги и, кроме того, это престижно — такие люди нужны стране и получают продвижение.
Что касается атомной отрасли, то это очень перспективное направление. Она существует как бы вне государств: какими бы ни были международные отношения, связь между учеными, производителями, поставщиками сохраняется. Радиофармацевтическое направление в России за последние три-пять лет смогло догнать общемировые тенденции развития. Мы находимся примерно на той же стадии разработки препаратов, что и американские, европейские ученые.
Тем, кто только начинает свой путь, я бы посоветовала обязательно получать техническое образование. Практически любого ученого можно сделать руководителем, научить его выполнять управленческие функции. Но ни одного менеджера, экономиста или юриста невозможно настолько погрузить в научную область, чтобы он стал эффективным руководителем в этом направлении.
