До 18 февраля в Еврейском музее и центре толерантности продолжается выставка «Тинькофф Город: Энди Уорхол и русское искусство». В экспозицию вошли более 60 произведений Энди Уорхола и 50 работ современных российских художников из частных собраний.

Куратор Яна Звенигородская и архитектор Анна Румянцева создали сложное и многочастное экспозиционное пространство, занимающее лобби и левую галерею Еврейского музея. Основные этапы его творчества: «Тусовка», «Я — бренд», «Шоппинг», «Как Энди стал Уорхолом», «Среда обитания», «Деньги», «Монро», «Слава» и «Memento mori» представлены в диалоге с творчеством ведущих российских художников: Владислава Мамышева-Монро, Авдея Тер-Оганьяна, Константина Звездочетова, Оскара Рабина, Виталия Комара и Александра Меламида, Михаила Рогинского, Сергея Шутова, Бориса Орлова, Павла Пепперштейна, Надежды Лихогруд, Ростислава Лебедева и других. 

 

Работы Уорхола и российских художников изящно зарифмованы. Известная шелкография «Мэрилин Монро» экспонируется рядом с фотографиями Владислава Мамышева-Монро в образе самой знаменитой блондинки Голливуда, здесь же оммаж произведению «Банка супа Кэмпбелл» — картина Авдея Тер-Оганьяна из серии «Картины для музея» и скульптура «Шесть банок» Дарьи Кротовой. А знаменитой работе «Доллар» соответствует одноименное произведение Ольги Тобрелутс. Некоторые экспонаты были созданы специально для выставки, как, например, портрет «Энди» Павла Пепперштейна и «Лес» Владимира Потапова.

Представленные на выставке работы — оригиналы тиражной графики. Их значительная часть принадлежит бельгийской компании Sunday B. Morning, с которой Уорхол начал работать еще в 1970 году. В этот период художник, уже создавший несколько успешных серий, мечтал увеличить тиражи своих работ. Сотрудничество с Sunday B. Morning позволило ему выпустить по 250 экземпляров серий «Мэрилин» и «Цветы», которые впоследствии вошли во все каталоги и сегодня считаются раритетом. В конце 90-х компания возобновила печать и продолжает выпускать «Мэрилин», «Суп Кэмпбелл» и другие знаменитые работы поп-артиста. Как и прежде, все листы снабжены пометкой «Поставьте вашу собственную подпись», так как Уорхол полагал, что таким образом владелец каждого листа вовлекается в диалог с автором произведения. 

Вместе с командой музея мы рассказываем, что и как можно посмотреть на выставке в ближайшие праздники.

 

 

Шопинг

   

«КЭМПБЕЛЛ» 

Выбирая простой, востребованный и широко распространенный товар, он показывал метафорически жизнь среднестатистического американца. Впервые серия с банками была выставлена в галерее Ferus арт-дилера Ирвинга Блюма в Лос-Анджелесе в 1962 году. В этом проекте было представлено 32 банки по количеству доступных в линейке «Кэмпбелл» вкусов. В галерее работы расположили в ряд, словно товары на полках в супермаркете. Выставка произвела эффект разорвавшейся бомбы в мире искусства. Начались споры, насколько художник может работать со столь низменными предметами повседневности. Первый показ серии стал поворотным в карьере Уорхола и принес ему всеобщую славу. Тогда же художник понял, что пора переходить к тиражной печати. Оригинальные банки с выставки были сделаны мастером вручную на холстах, впоследствии же он будет печатать их в технике шелкографии. 

«6 банок». Дарья Кротова

В серии скульптур «6 банок» Дарья Кротова, как и Энди Уорхол, повторяет образ банального объекта массового потребления. Художница в своих работах уже неоднократно обращалась к консервной банке, вспоминая свои детские впечатления. Главным сложным для утилизации контейнером в советское время выступала консервная банка. Кротова вспоминает, что на даче у бабушки их просто закапывали в лесу. И когда весной размывало тропинки, ведущие от участков в лес, то из земли выглядывали порыжевшие от ржавчины бока и зубастые донца. Эти банки оказались навязчивым образом из детства не только для художницы, но и для многих людей ее поколения. А так как советский мир Кротова воспринимала довольно серым и однообразным, она научилась видеть красоту в самых банальных и непривлекательных предметах. Ее восхищала их способность в своей одинаковости быть разными за счет малейших, едва уловимых, но тем более ценных различий. Мастер отражает это в серии, создавая каждую банку из глины индивидуальной по размеру, форме и положению в пространстве. Стремление выявить уникальные черты типового предмета отличает метод художницы от взглядов Уорхола, для которого, прежде всего, была важна репродуцируемость клише. Коллажи серии аппликаций Кротовой «Поп-русское бедное» сделаны из двух типов оберточной бумаги, отсылающей к упаковочным материалам и дешевым товарам массового потребления. Все листы этой серии практически идентичны, различия в них незначительны и объясняются тем, что каждая форма вырезалась художницей вручную, в то время как Уорхол предпочитал способ серийного создания произведений искусства при помощи печати. 

«Пальто», 1991. Михаил Рогинский

Михаил Рогинский известен прежде всего созданием картин и объектов, связанных с тихим миром неприметных вещей. Среди его «героев» самые простые и будничные объекты, ставшие маркерами советской повседневности: примусы, коробки спичек, газовые плиты, кастрюли, двери... Отдельный цикл работ связан с пальто. Подобную верхнюю одежду неброского цвета и скромного кроя носили многие в эпоху брежневского застоя. Этот предмет гардероба не только передает дух времени, но и отсылает к образу маленького человека из русской литературы: «Все мы вышли из гоголевской „Шинели“». Михаил Рогинский не изображает пальто идеальным: аккуратно висящим на вешалке или нарочито красиво сложенным, как для рекламы или на полке магазина. Напротив, помятая ткань, следы поношенности — зритель понимает, что в этом пальто заложена какая-то определенная ностальгическая история. Художник создает «портрет» пальто, наделяя его душой и характером, призывая подумать о человеке и об эпохе, которым оно принадлежало. 

 

 

Оскар Рабин, один из классиков советского нонконформизма, сделал главной темой своей живописи впечатления от жизни в бараках недалеко от станции «Лианозово». На его картинах из темных, густых красок лепятся покосившиеся домики бараков и общежитий. На их фоне художник нередко размещал натюрморты, составленные из предметов быта, типичного для подобного жилья. Большой круглый калач на этой картине, перенесенный на небо в пространство между крышами, издалека напоминает луну. Низменное бытовое и тонкое эстетическое сосуществуют у Рабина в самых неожиданных сочетаниях. С поп-артом эту работу роднит внимание художника к узнаваемому предмету из потребительской корзины — логотип банки сгущенки сразу бросается в глаза. Но если у Уорхола банки с супом «Кэмпбелл» говорили об их доступности для каждого американца, изобилии рынка, то банка сгущенки у Рабина на фоне бедного натюрморта и пейзажа свидетельствует совсем об ином экономическом положении. 

авдей ТЕР-ОГАНЬЯН, CAMPBELLS SOUP

Из серии «Картины для музея» Авдей Тер-Оганьян обратился к знаменитой банке супа «Кэмпбелл» Энди Уорхола в рамках своего художественного проекта «Картины для музея». Серия началась в 80-е годы, в нее входили копии ключевых работ прославленных художников XX века. Проект был, по замыслу мастера, направлен на то, чтобы обогатить коллекции отечественных музеев, лишенных некоторых зарубежных шедевров. Несмотря на заявленную концепцию, Тер-Оганьян вовсе не копирует работы, а, скорее, творчески их интерпретирует. В период их создания художнику были доступны только маленькие репродукции знаменитых картин — невысокого качества, из зарубежных журналов и книг, чаще всего в черно-белом варианте. Ситуация изменилась в 90-х, и тогда Тер-Оганьян сделал еще одну серию, посвященную главным картинам ХХ столетия, на этот раз максимально точно воспроизводя оригинал. Затем он довел идею тиражируемости до кульминации, создав трафареты, по которым любой желающий мог повторить работу какого-нибудь прославленного художника. Эта идея Тер-Оганьяна совпадает с мыслями Энди Уорхола, который говорил, что «поп-арт — это искусство для всех».


Александр Косолапов создал серию работ с логотипом банки икры как явный оммаж творчеству американского художника. Энди Уорхол много раз изображал банки с колой, наделяя ее символическим значением американской демократии. Уорхол пояснял это так: «Президент пьет кока-колу, Лиз Тейлор пьет кока-колу, и только подумай — ты тоже можешь пить кока-колу. Кока-кола есть кока-кола, и ни за какие деньги ты не купишь кока-колы лучше, чем та, что пьет бродяга на углу. Все кока-колы одинаковы, и все они хороши». Косолапов же иронизировал над элитарностью и эксклюзивностью икры, которые привлекали многих его соотечественников. Ведь икра — это бренд, прочно ассоциировавшийся в СССР и России с материальным благополучием, это товар, который был доступен в советское время далеко не всем членам общества, в то время как кока-колу и суп «Кэмпбелл», с образами которых работал Энди Уорхол, мог позволить себе каждый американец.

ВИКТОР ПОНОМАРЕНКО

Воссозданные на холсте в манере гиперреализма предметы, использование нейтрального темного фона, точная работа с передачей освещения явно отсылают нас к классическому голландскому натюрморту XVII века. Однако вместо сочных фруктов, ароматных цветов и роскошной посуды из драгоценных металлов современный художник пишет товары фастфуда в одноразовой упаковке. Пономаренко сравнивает скоротечность жизни, ускользание времени с недолговечностью одноразовой посуды и ритмом потребления фастфуда. В его работах запечатлен и дух времени: на картине «Вкусно и точка», написанной уже в 2022 году, с привычных упаковок исчезают знакомые цвета и логотипы.

 

 

Как Энди стал Уорхолом

   

Энди Уорхол — воплощение «американской мечты»: сын бедных иммигрантов из Восточной Европы, живущих в небольшом американском городке Питтсбурге, стал легендой нью-йоркской арт-сцены. Титул короля поп-арта он получил не сразу.

С 1945 по 1949 год он постигал все тонкости графического дизайна в Технологическом институте Карнеги. Получив образование, он отправился в Нью-Йорк и там заменил данное при рождении имя Эндрю Вархола на знаменитое Энди Уорхол. В «Большом Яблоке» его ждал успех на поприще коммерческой иллюстрации и оформления витрин. Уорхол выполнял заказы на рекламу для Glamour, Vogue и Harper’s Bazaar. Художник в большом количестве создавал коммерческие изображения туфель, духов и предметов галантереи. 

Параллельно художник создавал авторские книги. Это было частью традиции коммерческих художников 50-х годов. Такие издания отправлялись ими в виде подарка редакторам крупных изданий, галеристам и коллекционерам в надежде получить заказы. 


«25 котов по имени Сэм и одна голубая кошечка»

В зале представлена книга «25 котов по имени Сэм и одна голубая кошечка». В этот период к нему в Нью-Йорк из Питтсбурга приехала его мать Джулия. Именно ей принадлежит авторство надписей на листах. Котов и кошек семья обожала, в квартире постоянно жили эти домашние любимцы в большом количестве. И всех их действительно звали Сэм, кроме одной кошки по имени Эстер, которую с собой в мегаполис привезла Джулия. Загадка издания состоит в количестве изображенных животных: вопреки названию Уорхол сделал только 16. Для заполнения цветом контуров, отпечатанных на листе, Уорхол привлекал своих друзей. Принцип коллективной работы получит развитие в зрелый период художника, в его знаменитой творческой студии «Фабрика». Также, уже в этой ранней работе заметен интерес Уорхола к ярким, насыщенным цветам и методу смещения цвета, свободного выхода его за контуры, что он и станет использовать впоследствии. 

 

 


«В ГЛУБИНЕ МОЕГО САДА»

Особым источником вдохновения поп-артиста стала детская книга английской художницы-иллюстратора Сесиль Мэри Баркер «Цветочные феи осени». Что касается названия, оно возникло благодаря популярной в то время песенке «There are Fairies at the Bottom of Our Garden». Текст для книги Уорхола, как и для других, написала мать художника Джулия. Ранние работы Энди, как и коммерческая иллюстрация, выполнены в технике блотирования, которой тот широко пользовался до перехода к шелкографии. Ее суть заключается в следующем: эскиз делается карандашом на водоотталкивающей бумаге, затем линии обводятся тушью, после чего получившееся изображение отпечатывают на обычной бумаге, которая впитывает чернила с водоотталкивающего листа. Такой метод печати дает эффект спонтанности рисунка, наделяя его легкостью быстрого наброска. 

  

 

Среда обитания

   


Цветы Уорхола 

Окружающий мир, даже цветочная клумба, в оптике Уорхола теряет объем и обращается своим глянцевым искусственным подобием. Для этой серии Художник взял изображение гибискуса из журнала Modern Photography. Яркие, кричащие цветы Уорхола получили символическое значение в культуре, полюбившись участникам движения Flower Power. Выражение «Flower Power» в 1965 году придумал поэт-битник Аллен Гинзберг, его подхватили хиппи, которых стали называть «детьми цветов». А во время общественной борьбы за прекращение войны во Вьетнаме в конце 60-х — начале 70-х субкультура хиппи превратилась в серьезное общественно-политическое движение с неформальным самоназванием Flower Power. Так цветы Уорхола, помимо его воли, отражают дух эпохи, в которой были созданы.

Владимир Потапов, «Лес» 

Произведения были созданы Владимиром Потаповым специально для этой выставки. Основа его концепции состоит в выборе материала, а именно голографической пленки. Художник отмечает, что яркие блики на ней отсылают к сиянию фаворского света, однако в современном обществе божественный свет люди променяли на искусственные излучения, которые принес с собой прогресс. Работа мастера — это метафора замещения духовного техногенным. Подмену одного другим замечал и Энди Уорхол, показывая, что за множеством соблазнительных вещей и идей современности скрывается пустота.

Олег Котельников — знаковый представитель ленинградского андерграунда, активный участник группы «Новые художники». Художник, поэт, он работал и в кино: именно Котельников создал мультипликацию, ставшей «снами Бананана» в фильме «Асса». С 80-х ему становится близка идея «всёчества», согласно которой искусство может создаваться из чего угодно, как угодно и где угодно. Котельников намеренно упрощает образы и передает их смело, просто и быстро, апеллируя к наивности, непосредственности и свежести детского рисунка. Если у Энди Уорхола идеальная обобщенность формы и утрированность цветов были связаны с языком броской, глянцевой рекламы, то у Котельникова в намеренно небрежном упрощении заложены трогательная искренность и лирическая нежность.

 

 

Деньги

   

Начав как коммерческий иллюстратор, Уорхол хотел стать художником-бизнесменом и утверждал, что успех в бизнесе — это лучшее из искусств. Уорхол основал собственную «Фабрику», где работал с несколькими ассистентами и как на конвейере создавал большие тиражи своих работ. 


$$$$

Для этой серии Уорхол изобразил знак доллара — как самостоятельный символ американской валюты. В шелкографии ощущается ироничный оттенок:  современное искусство, которое связано с торгами на аукционах и воспринимается как предмет роскоши и удачная инвестиция, но в трактовке Уорхола буквально несет на себе изображение валюты. Благодаря тиражности и возможности печатать символ снова и снова, он пришел к обостренной выразительности, передавая сам логотип «американской мечты», связанной с представлениями о богатой жизни и власти.

$$$$. ольга ТОБРЕЛУТС

Ольга Тобрелутс одной из первых российских художников начала осваивать медиаарт в 90-х годах. Для нее характерен интерес к классическому наследию с его ценностями, идеалами и мифами. В данном случае мы видим, как безобидный надувной знак доллара в золотой оболочке под определенными углами на лентикулярной панели раскрывает свою истинную сущность, прорастая острыми иглами, ведь доллар, уже являясь брендом, имеет неизмеримую власть исключительно благодаря всеобщей вере в нее, тотальной мифологизации. 

 

 

«ДЕНЬГИ». олег СЕМЕНОВЫХ

В современном обществе, где люди стремятся обрести легкие и быстрые деньги, появляются небывалые ритуалы и суеверия, связанные с «приманиванием» прибыли. Над феноменом такого современного «денежного волшебства» иронизирует Олег Семеновых. Он высчитал по лунному календарю день, в которой стрижка считается благоприятным делом для привлечения денег, а потом остриженными волосами выложил заветное слово «деньги». 

 

 

Монро

   


Для портрета Энди использовал коммерческую фотографию актрисы к фильму «Ниагара» 1953 года. Там Монро впервые появилась как сексапильная улыбчивая блондинка. Именно этот образ стал востребован среди продюсеров и принес ей славу и любовь миллионов. Драма личной и профессиональной жизни Мэрилин была скрыта за идеальной маской ослепительной, но фальшивой голливудской улыбки. Монро говорила о болезненных последствиях славы и спекуляции массмедиа насчет ее сексуальности: «Проблема в том, что секс-символ стал вещью. А я ненавижу быть вещью». Уорхол подчеркивает отделение образа от личности, продуцируя одно изображение множество раз в ярких, порой кислотных цветах, которые можно найти в первую очередь в рекламе. Уорхол говорил про созерцание бесконечно повторяющихся изображений как про современную парадоксальную практику медитации: «Чем больше вы смотрите на одну и ту же вещь, тем больше из нее уходит смысла и тем лучше и опустошеннее вы себя ощущаете».

Мамышев-Монро. «Монро»

Главный русский художник, для которого образ Мэрилин Монро был одним из основных источников вдохновения, — Владислав Мамышев-Монро. Кинодива стала его главным альтер эго, что отразилось даже в фамилии художника. Он перевоплощался в нее для серии «Жизнь замечательных Монро» в 1995 году, используя типичную для поп-арта стратегию работы с архетипическими образами массовой культуры. Мамышев-Монро следовал традиции карнавалов, про которые философ Михаил Бахтин писал так: «Карнавал не созерцают, в нем живут... Пока карнавал совершается, ни для кого нет другой жизни, кроме карнавальной. От него некуда уйти, ибо карнавал не знает пространственных границ. Во время карнавала можно жить только по его законам, то есть по законам карнавальной свободы. Карнавал носит вселенский характер, это особое состояние всего мира, его возрождение и обновление, которому все причастны». Полное растворение в образе и мистериальный характер происходящего были как раз свойственны художественной стратегии Мамышева-Монро.

Серия «Наташа» появилась благодаря случайной находке художника: однажды ему в руки попала старая резиновая кукла. Женя Ма располагал ее как настоящую живую модель на фоне городского ландшафта и снимал. Потрепанная надувная игрушка, призванная приносить удовольствие, оказывалась воплощением конца пластикового мира и потери человеческого начала. Потертости и пятна на фотографиях — следствие экспрессивной натуры художника. Отсматривая негативы, он разочарованно злился, комкал их, бросал на пол и топтал, а затем его могло озарить, что снимок вышел удачным и его следует восстановить и сохранить. Женя Ма придумал и оригинальный способ окрашивания фотографий: он измельчал цветные карандаши и получившуюся цветную пыль наносил на снимок пальцами, добиваясь тем самым особой выразительности кадра. 

 

 

Слава

   


Лайза Миннелли 

С культовой актрисой и певицей Лайзой Миннелли Энди Уорхол плотно общался в 70-х и 80-х годах. Художник неоднократно создавал портреты своей подруги, один из них даже украсил очередную обложку издаваемого им журнала Interview. Шелкографии с Лайзой Уорхол делал на основе собственных полароидных снимков. Внешность Миннелли идеально подходила для стиля мастера: графичная короткая стрижка, густо накрашенные глаза и яркие губы на бледной коже выглядели как готовый принт. Уорхол оставил такую запись о сеансе позирования Миннелли: «Лайза пришла сегодня в офис сделать свой портрет. Вначале она немного нервничала... но у нее был правильный макияж, и все фотографии получились хорошими». В окончательном варианте Энди Уорхол еще усилил контраст и превратил лицо актрисы в чистый знак абсолютной славы. 

Лиз Тейлор 

Элизабет Тейлор называли «Королевой Голливуда» золотого периода американского кинематографа. Публика жадно следила не только за ее успехами в карьере: таблоиды постоянно писали о проблемах актрисы и о подробностях интимной жизни звезды — Тейлор побывала замужем восемь раз. Уорхол сделал портрет Элизабет Тейлор по рекламной фотографии к фильму «Баттерфилд 8» 1960 года, за который актриса получила «Оскара» в номинации «Лучшая женская роль». Первую шелкографию с Лиз художник отпечатал в 1963 году, когда та была в зените славы. 

Мамышев-Монро 

Когда Владислав Мамышев-Монро создавал проект, посвященный знаменитой советской актрисе Любови Орловой, он старался максимально точно воспроизвести атмосферу эпохи 30–40-х годов прошлого века. Перевоплощаясь в любимицу СССР, он представлял, как та бы выглядела и чем занималась, если бы не умерла в 1975 году. Художник режиссировал кадр так, чтобы он выглядел небрежно случайным. Этот прием наделяет зрителя возможностью заглянуть в закулисье жизни актрисы. Для полного погружения в дух времени и характер своей героини Мамышев отправился на дачу кинодивы во Внуково, где подробно изучил стопки фотографий Орловой за многие годы. Мамышев-Монро объяснял свой пристальный интерес к актрисе ее противоречивой природой: «...Она знала про расстрелы людей, про многомиллионные посадки в 1937 году, одна из немногих, кто был в курсе. И при этом пела с наглой мордой: „Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек“. При этом ты все равно ее любишь, ты влюбляешься в образ, фантазируешь. Она как маска комедии дель арте, такая Коломбина, нечто вечное, пусть и гипертрофированное, но при этом она сама стала заложницей этой маски».

Серия Сергея Шутова

Джон Леннон, Тимоти Лири, Энди Уорхол. На трех полотнах художник изобразил культовых личностей 60-х, ставшими символами контркультуры. Из уст Джона Леннона — музыканта, поэта, композитора и политического активиста, одного из лидеров The Beatles, появляется строка (и одновременно название знаменитой песни) «All You Need Is Love» («Все, что тебе нужно, — это любовь»), которую он написал вместе с Полом Маккартни. Песня стала гимном поколенческой субкультуры, строившейся на ценностях свободной любви и всеобщего братства. На фоне розы изображен ключевой герой выставки — Энди Уорхол. Художник излагает лаконичное «15 min of fame». Это краткая цитата известной фразы: «В будущем у каждого будут свои 15 минут всемирной славы». Гениальный король поп-арта, не понаслышке знавший механизмы работы славы, точно предсказал современные истории стремительного взлета и столь же моментального забвения любимцев различных социальных сетей и видеоплатформ. Человек, с хитрой улыбкой сообщающий: «Turn On, Tune In, Drop Out» («Включись. Настройся. Улетай!»), — Тимоти Лири, доктор психологии, преподаватель Гарварда, знаменитый исследователь воздействия психоделических веществ на сознание и поведение людей. Его нетрадиционные взгляды и по сей день вызывают множество споров в профессиональной среде, но тогда, в 60-е, они сделали Лири иконой поколения.

«Две золотые Моны Лизы»

Уорхол исследовал феномен славы во всех возможных вариантах, поэтому среди воспетых им знаменитостей оказалась и «Джоконда»! Художник создал несколько серий работ на тему классического искусства, например «Детали картин Возрождения» и интерпретации «Тайной вечери» Леонардо. Во всех них Уорхол демонстрирует, что происходит с высоким искусством в современной культуре: оно выходит в тираж, распадается на фрагменты и становится живительным материалом для дальнейших манипуляций не только художников, но и предпринимателей. Золотой фон «Двух золотых Мон Лиз» вызывает ассоциацию с чем-то очень ценным и важным. Однако образ тут же дублируется, теряя свою уникальность и ауру неповторимой исключительности. 


Мао 

Несмотря на то что Уорхол говорил: «Я так много читал о Китае», с Поднебесной в его творчестве связан только один персонаж — лидер КНР Мао Цзэдун. Портрет одного из самых влиятельных людей XX века Уорхолу предложил сделать арт-дилер Бруно Бишофбергер. Это был период, когда все говорили о Китае в связи с дипломатическим визитом президента Никсона в Пекин в 1972 году. Такой временной разброс наглядно демонстрирует, что коммунистический лидер занял достойное место в творчестве Энди Уорхола рядом с голливудскими дивами и рок-звездами. Изображение, которое Уорхол использовал для своих шелкографий, висело в Китае чуть ли не в каждом доме, распространялось в пропагандистских плакатах и листовках. А также присутствовало на обложке главного издания маоистов, знаменитой «Маленькой красной книги» с цитатами вождя. Ее тираж считается одним из самых больших в мире, опережают его только священные книги мировых религий. 


александр Косолапов. «Горби Мао» 

Для Александра Косолапова характерно ироничное соединение советской идеологии и массовой культуры. Художник переехал в Америку в 1975 году и открыл для себя, что обе державы используют одинаковые методы пропаганды, несмотря на декларативно противоположные ценности. И в СССР, и в США постулируется стремление к утопии: в одном случае через образ американской мечты, а во втором — светлой эры коммунизма. Для прославления грядущего рая обе системы выдвигают народных кумиров, поп-культурная узнаваемость которых должна придавать им особую ауру славного бессмертия. В американском варианте это звезды Голливуда, а в советском — вожди. Косолапов берет за основу серию с Мэрилин Монро Энди Уорхола и делает главным героем Михаила Горбачева.

 

 

Memento mori


Череп

Фотография, которая послужила прототипом данной инсталляции, была сделана в студии Энди Уорхола при помощи его ассистента Ронни Катрона. Художник долго экспериментировал с освещением в поисках наиболее выразительной тени. После долгой подготовки появился знаменитый кадр, где череп отбрасывает тень, напоминающую голову младенца. За счет этого работа приобретает сложный философский подтекст: рождаясь, человек уже оказывается обречен в какой-то момент на смерть. Уорхол сделал множество черепов в самых ярких цветовых сочетаниях, которые, казалось бы, совсем не соответствуют трагическому сюжету: культ вечного праздника в обществе потребления придает даже самым серьезным темам характер шутки. Появление этого мотива также может быть связано с личной трагедией художника. На него в 1968 году было совершено покушение радикальной феминисткой Валери Соланас за то, что он не захотел с ней сотрудничать над постановкой пьесы. Уорхол получил три тяжелых ранения в область живота и только чудом выжил. 

«Memento mori» («Помни о смерти») — это один из древнейших принципов мировой культуры, равно как и связанный с ним символ, череп. На протяжении всей истории последних 2 000 лет череп не переставал играть роль мрачного намека на бренность всего живого, предупреждая о равном положении каждого перед лицом смерти. Но говорить о трагически неизбежном можно по-разному. Например, в Средние века был популярен изобразительный сюжет «Пляска смерти», в которой старая с косой крутит в лихом танце и богача, и бедняка, и воина, и короля. В XX и XXI веках способ Энди Уорхола обращаться к року легко разделяет Олег Котельников. Серия с черепами получила название по знаменитой песне Эдит Пиаф «La vie en rose». Только радостное «La vie» меняется на мрачное «La mort». Тем не менее все черепа и скелеты изображены вполне жизнерадостными, ведь, как иронично отмечает сам художник: «Рождаясь, мы начинаем танцевать, и это танец смерти». 

«Электрический стул» 

Работа «Электрический стул» входит в серию «Смерть и катастрофы», начатую Энди Уорхолом в 1962 году. Фотографии для проекта он брал по своему обыкновению из газет и журналов. Художнику были интересны все возможные варианты печального конца, ставшие достоянием массмедиа. Среди сюжетов его работ: нелепая смерть от отравления консервированным тунцом, национальная трагедия крушения самолета, суицид и казнь. Уорхол делал многочисленные повторения мрачных образов, объясняя «обезболивающий эффект» статистики, замеченный им в новостях, следующим образом: «Когда вы видите ужасную картинку снова и снова, она на самом деле уже не имеет никакого эффекта». Электрический стул в центре пустой комнаты — самое настоящее орудие казни, широко практиковавшейся в США до последнего времени. Художник взял за основу фотографию 1953 года, сделанную в тюрьме Синг-Синг с максимально строгим режимом. В тот год там были казнены американцы, обвиненные в передаче данных об атомной бомбе спецслужбам СССР во время Второй мировой войны. Пугающую атмосферу создают детали, которые зритель не увидит издалека: кожаные ремни-фиксаторы и кабель, по которому подается разряд, свернутый перед креслом, а также едва заметная табличка «Тишина» в правом верхнем углу. 


Ната Янчур. «Чистая свежесть! Яркий вкус! Orbit без сахара» 

Ната Янчур сделала оммаж шелкографии Уорхола «Электрический стул» в духе самого художника. Янчур обращается к любимому Уорхолом приему апроприации, присваивая себе уже существующий в культурном пространстве образ. Наклеенная на принт жвачка указывает нам на циничность массмедиа, которые делают из трагедии сенсацию. Для людей потребление такого рода информации сродни интеллектуальной жвачке: пугающие новости, повторяясь из раза в раз, воспринимаются в какой-то момент как резинка, которую можно «обсудить-пережевать» и выплюнуть. 


«Двойной Элвис»

Здесь Энди Уорхол работает сразу с несколькими мифами — это и образ короля рок-н-ролла, ставшего кумиром миллионов, и американская мужественность, воплощенная Пресли в кино. «Двойной Элвис» — одна из множества работ Энди Уорхола с портретом Пресли: в галерею Ferus в 1963 году он вообще отправил целый рулон с инструкциями, как их надо кадрировать для экспозиции. Для «Двойного Элвиса» художник взял за основу постер из рекламы вестерна «Пылающая звезда» 1960 года, в которой Элвис Пресли сыграл главную роль. Серебристо-белый фон напоминает экраны кинотеатров, а умножение изображения напоминает сменяющие друг друга кадры киноленты. Суперзвезда в массовом сознании — явление того же порядка, что и банка с супом «Кэмпбелл», — растиражированный бренд, только и всего. Вместе с этим работа имеет и некоторый мрачный аспект, связанный со смертью — другой излюбленной темой Уорхола: герой фильма, которого играет Элвис, умирает в конце, и эта сцена намекает на драку с фатальным исходом. 

 

Фотографии: Еврейский музей и центр толерантности