Рахими — иранская журналистка-расследовательница. Она приезжает в Машхад, чтобы написать о продолжающейся в городе серии убийств секс-работниц. Расследование осложняется тем, что Машхад — негласная исламская столица Ирана, и местное население совсем не против, что кто-то берется за «чистку» улиц. Единственный явный союзник Рахими — редактор местной газеты, у всех остальных в этом деле есть свои посторонние интересы: у духовенства — политические, у полицейского следователя — похотливо-романтические, а сами девушки на перекрестках, несмотря на угрозу жизни, тоже не хотят поднимать лишнего шума.

Автор: Владимир Бардамов

«Убийца „Святой паук“ / Holy Spider

Режиссер

Али Аббаси

Сценарий

Али Аббаси, Афшин Камран Бахрами, Йонас Вагнер

В РОЛЯХ

Мехди Беджестани, Зара Амир Эбрахими, Араш Аштиани

«Убийца „Святой паук“» — третья картина иранского режиссера Али Аббаси, ныне проживающего в Копенгагене. Детство и юность он провел в Тегеране, а в 20 лет перебрался в Европу, где сначала выучился на архитектора в Стокгольме, а затем, уже в Копенгагене, окончил Датскую национальную киношколу, где его выпускной работой стала короткометражка «М for Markus» 2011 года. К слову, ту же самую киношколу оканчивали и Ларс фон Триер, и Томас Винтерберг, и Сюзанна Бир — в общем, весь цвет современного скандинавского авторского кино.

Аббаси громко заявил о себе со вторым фильмом — трансгрессивным фэнтэзи «На границе миров». От режиссеров-мигрантов из стран победившей диктатуры обычно ожидают страшилок о тоталитаризме на родине, а не сказок о троллях, испытывающих зрителей на широту границ толерантности. Тем удивительнее смотрелась «На границе миров» для всех сколько-нибудь погруженных в контекст зрителей. Даже и в самом авторском кино не каждый раз увидишь, как тролли откровенно занимаются сексом. Сам Аббаси, говоря о жанровой принадлежности своего прорыва, иронично или нет, но назвал его, цитируем, «очень европейским фильмом».

Картина собрала кучу премий, но главное — позволила режиссеру сконцентрироваться непосредственно на производстве (а не на поиске финансирования) «Святого паука», к тому времени уже получившему запрет на съемки как в Иране, так и в Турции. В итоге площадку предоставила Иордания. И если до выхода «Паука» на экраны Аббаси еще мог приезжать в Иран и даже надеялся наладить на родине какой-то съемочный процесс, то теперь въезд режиссеру закрыт, а всем причастным к распространению и созданию картины заочно предъявлены обвинения в «оскорблении чувств верующих».

Премьера картины прошла на Каннском кинофестивале 2022 года, где исполнительница главной роли Зара Амир Эбрахими получила приз за лучшую женскую роль. Для нее эта работа стала особенной, выходящей за рамки обычного актерского опыта. Изначально она даже не собиралась играть: напротив, работала директором по кастингу, человеком, который подбирал актрис для роли. Но после 50 неудачных проб Али Аббаси наконец обратил внимание на свою сотрудницу и предложил роль ей. И хотя перед пробами он видел главную героиню как необстрелянную, но очень упорную и амбициозную журналистку, с воцарением Эбрахими на площадке ее персонаж трансформировался в подспудно жаждущую возмездия за все выпавшие на ее долю несправедливости, отчаявшуюся опальную работницу СМИ. Отчасти это перекликается и с собственной историей актрисы: в 2007 году она была вынуждена покинуть страну из-за распространения секс-видео с ее участием. В Иране участие женщины в подобных роликах, даже против собственной воли, — это уголовное преступление. Так что в лице как самой актрисы, так и ее героини мы видим всю боль последствий государственной мизогинии. В таком контексте полученная награда выглядит особенно заслуженной.

Заложенная в основу сюжета «Святого паука» история Саида Ханаи, одного из самых известных серийных убийц в истории Ирана, на почве религиозного фанатизма убившего в 2000–2001 годах 16 секс-работниц, олицетворения женоненавистничества, привлекла не только Аббаси. В 2003 году была снята документалка, а в 2020-м вышел одобренный аятоллами уже художественный фильм о тех событиях. Абсолютно стерильный, проглатывающий все неудобные детали, обвиняющий во всем самих женщин, на самом деле не стоящий и упоминания. Но благодаря сюжетному и хронологическому соседству двух картин у мира есть возможность посмотреть, что бывает, если во всем безоглядно следовать цензурным требованиям.

Фильмов о серийных убийцах снято бесчисленное множество, и мысль о том, что маньяки — это новые поп-звезды, уже давно не оригинальна, но все еще правдива. Недавний успех «Дамера» это только подтверждает. Что, конечно, по словам уже другого, на этот раз вымышленного, карикатурного злодея, «многое говорит о нашем обществе» — но тем ценнее те картины, которые не зацикливаются на личности преступника. Эталоном здесь можно считать «Зодиак», где «виновника торжества» не показывали вообще, но жертвы Финчеру были так же безразличны, как и маньяк: его больше интересовали следователи. Али Аббаси же решил сконцентрироваться на изображении общества, не только породившего, но впоследствии и одобрившего Саида Ханаи.

«Святой паук» — это картина не об убийце, а о погрязшей в лицемерии стране, где ветеран войны (Ирано-иракской), наслушавшись проповедников, решается на джихад против самого нищего, самого бесправного и незащищенного слоя населения своего города. И останавливают его в этом только приезжая экстраординарно-смелая журналистка и политическое давление руководства страны на провинциальные органы власти; общество же требует продолжения кровавого банкета.

Гораздо страшнее, чем сами убийства, здесь улыбчивая реакция сочувствующих: «Да, казнили нашего Саида, но ничего страшного, у него обязательно будут последователи». Народ по Аббаси не хочет сохранить жизнь своему «герою», не хочет даже запрета проституции хотя бы в центре города. В первую очередь, народ хочет крови, возмездия, смерти всему тому, что не укладывается в его представления о том, что правильно.

В интервью Аббаси не скрывает, что хотел снять «острое» кино, фильм о мизогинии на уровне даже не политическом или религиозном, а именно на культурном, не зависящем от государственного строя, фильм об «обществе серийных убийц». И хотя велик соблазн как-то увязать кино с реально происходящими сейчас, осенью 2022 года, протестами, однако это кажется бессовестным — где фестивальное кино, а где уже больше сотни трупов протестующих. К тому же картина задумывалась режиссером еще 15 лет назад, да и сам он честно заявляет, что, как давно покинувший родину, уже не имеет права что-либо заявлять от лица иранского общества образца 2022 года. В конце концов, он всего лишь художник: не больше, но и не меньше.

Фотографии: «Экспонента»