Восемь рук и даже больше: Музыкальные композиции для нескольких роялей
К большому концерту Sound Up
Текст: Элина Андрианова
В ближайший четверг, 15 сентября, в Москве пройдет Piano Theatre — музыкальный аттракцион для шести роялей, который устраивает фестиваль Sound Up. Часто концерты Sound Up открывают для слушателей необычные городские пространства: подземный паркинг концертного зала «Зарядье», Речной вокзал, электродепо монорельса. Piano Theatre пройдет под стеклянным куполом Старого Гостиного двора.
Интрига Piano Theatre — произведения современных композиторов для шести роялей, которые редко можно услышать вживую. Когда на сцене оказывается больше двух фортепиано, концерт зачастую похож на цирковое шоу. Такое любят на фестивалях классической музыки: большая компания пианистов-суперзвезд играет что-нибудь веселое, например оперную увертюру Россини. В художественном отношении это бессмысленная затея — для оперного переложения достаточно двух инструментов, — но по лицам музыкантов и реакции публики понятно, что всем по кайфу. Multiple pianos долго сводился к подобным каверам, и только в XX веке композиторы заново открыли нестандартный ансамбль. О музыке Piano Theatre и других интересных сочинениях для нескольких роялей рассказывает Элина Андрианова.
Концерт для четырех клавесинов
Иоганн Себастьян Бах
В наследии Баха, столпа западной академической музыки, встречаются концерты для трех и даже четырех клавесинов. Этот инструмент пользовался популярностью в эпоху Ренессанса и барокко — до того, как в моду вошло фортепиано. Оно вытеснило клавесин и присвоило его репертуар себе.
Бах превосходно владел клавишными и обучал музыкальному искусству своих сыновей, с которыми нередко выступал вместе. Историки предполагают, что Концерт для четырех клавесинов Бах-старший сочинил для одного из семейных бенефисов в лейпцигской «Музыкальной коллегии», в распоряжении которой было несколько инструментов. Это не оригинальное сочинение Баха, а переложение Концерта для четырех скрипок его популярного современника Антонио Вивальди. Вопреки современным нормам авторского права, профессиональный этикет XVII века позволял композиторам свободно заимствовать музыку друг друга: такие фиты считались проявлением уважения к коллеге. Продюсерский расчет Баха, по-видимому, был такой: четыре виртуоза, исполняющих популярную мелодию, вызовут фурор.
Концертный квартет для четырех фортепиано
Карл Черни
Австриец Карл Черни — педагог XIX века: на его упражнениях для беглости пальцев взращено много поколений пианистов. Фортепианный квартет Черни сочинил для концерта в пользу жителей Вены, пострадавших от наводнения 1830 года. Чтобы развлечь слушателей и настроить на благотворительный лад, музыкант, совсем в духе Баха, решился на эффектный ход с роялями. Бравурную и технически каверзную партитуру Черни собрал из оперных арий и хитовых мелодий скрипача Никколо Паганини — шлягеров своего времени.
Премьеру исполняли графини из числа студенток Черни. Учитель предусмотрел, чтобы у каждой пианистки была возможность выйти на первый план и продемонстрировать виртуозность. Имена четырех фрау увековечены в первом издании квартета — редкий случай, когда каждая партия названа в честь первого исполнителя.
«Свадебка»
Игорь Стравинский
Ровно 100 лет назад балет «Свадебка» стал очередной инъекцией адреналина европейскому искусству от Сергея Дягилева и его Ballets Russes. «Русские хореографические сцены с музыкой и пением» изображали ритуал крестьянской свадьбы, но без этнографической сентиментальности и лирики. Хореограф Бронислава Нижинская завела современный танцевальный механизм, а музыка Игоря Стравинского обрушилась звоном, гулом и ударами, чем привела слушателей в полнейший восторг.
«Свадебка» узнается с первых секунд благодаря нестандартному инструментальному составу: четыре солиста, хор, ударные и четыре рояля. Последние утратили буржуазно-романтический флер и трансформировались в драм-машину. Стравинский не был первым и единственным композитором, кто трактовал рояль как ударный инструмент. Идея витала в воздухе: за десять лет до «Свадебки» венгерский композитор Бела Барток сочинил «Варварское аллегро», шокировавшее современников дикой энергетикой и жесткими ритмами. Индустриальному обществу с его культом машин и интересом ко всякого рода архаике нужно было новое «бесчеловечное» фортепиано. Стравинский довел эту идею до предела, открыв композиторам новые пути.
«Six Pianos»
Стив Райх
Идеи русского эмигранта Стравинского проросли на американском континенте. В 70-е молодой композитор Стив Райх и его единомышленники Ла Монте Янг, Терри Райли и Филипп Гласс манифестировали простую и радикальную идею: в музыке нет ничего лучше многократных повторов.
Как возводить здание музыкального произведения из одинаковых блоков-паттернов, каждый из участников американской четверки решал индивидуально, однако общие принципы можно сформулировать так: главенство ритма, регулярный пульс, отсутствие сложных гармоний, вместо протяженных мелодий — многократные повторения коротких мелодических ячеек. Математически строгой, технократической музыке минималистов пригодился ансамбль «ударных» роялей из «Свадебки».
Стив Райх задумывал «Six Pianos» как пьесу для магазина музыкальных инструментов в Нью-Йорке, однако позже передумал использовать весь ассортимент клавишных и остановился на более компактном ансамбле из шести роялей. Монотонный тембр фортепиано позволяет оценить суровую красоту райховского метода. Шестеро пианистов играют паттерн из восьми нот и его разнообразные комбинации. Отличить в плотном звуковом потоке одну вариацию от другой сложно — возникает иллюзия статичной музыкальной формы-скульптуры.
«Five Pianos»
Мортон Фелдман
50-е. Послевоенные Соединенные Штаты стремительно превратились в новый Вавилон, а Нью-Йорк — в эпицентр ультрасовременного искусства. Молодые экспериментаторы во главе с Джоном Кейджем впервые решились восстать против истории и сочинять без оглядки на каноны европейской музыки. В этой компании по стечению обстоятельств оказался сын фабриканта Мортон Фелдман, решивший стать композитором.
Фелдман, как никто другой, смог воплотить идею монохрома в музыке. Его аскетичные, похожие на выцветшие фрески, произведения сосредоточены вокруг предельно тихих звуков, в них нет бурного развития, динамических кульминаций, резких сдвигов темпа. Оберегая свои сочинения от всякой декоративности, Фелдман даже названия своим сочинениям зачастую давал по инструментальному составу: «Три голоса», «Голоса и фортепиано», «Кларнет и струнный квартет» и так далее.
Композитор не раз называл фортепиано своим любимым инструментом и сочинил несколько партитур для ансамбля роялей. Для плейлиста мы выбрали «Five Pianos» — получасовое погружение в «чувственность музыкального звука».
«Canto Оstinato»
Симеон тен Хольт
Голландец Симеон тен Хольт долго следовал европейскому мейнстриму — сочинял головоломные и эмоционально скупые партитуры, пока не обнаружил, что превратился в подобие офисного клерка, и не впал в депрессию. Пятидесятилетнего композитора спасла заокеанская репетитивная техника. Когда впору было бы говорить о «позднем периоде творчества», тен Хольт изменил манеру до неузнаваемости и принялся сочинять гигантские репетитивные полотна, которые и принесли ему признание.
Canto ostinato сочетает репетитивный метод с европейской тоской по романтической эпохе. Тен Хольт говорил, что в тональной музыке мы всегда можем услышать эхо подавленной памяти. Такого рода сентиментальность была чужда американским минималистам. «Canto Оstinato» собирается из сотни модулей, словно конструктор, и хотя автор предоставляет пианистам ясную инструкцию, музыкальный результат зависит от количества исполнителей и инструментального состава. Эталонной стала версия для четырех роялей.
«Crazy Nigger»
Джулиус Истмэн
Джулиус Истмэн — одиозная фигура нью-йоркского андерграунда конца 70-х — начала 80-х, до сих пор мало известная в России. Одаренный музыкант, Истмен пел в ансамбле Мередит Монк, водил дружбу с Джоном Кейджем, сочинял, выступал в качестве пианиста и танцовщика. Истмэн заработал репутацию отбитого панка, который может сорвать репетицию, явившись в нетрезвом состоянии, или выкинуть что-нибудь скандальное на своих перформансах: например, прочитать лекцию об однополой любви под стриптиз молодых парней или, переодевшись в женское платье, разливать слушателям суп.
Афроамериканская культура, гомосексуальность, феминность — Истмэн публично говорил на темы, неудобные для рейгановской консервативной Америки. В 1980 году в одном из университетов в пригороде Чикаго он представил трилогию «Crazy Nigger», «Gay Guerrilla» и «Evil Nigger». Вступительную речь, в которой автор объяснял концепцию цикла и ее названия, YouTube обычно удаляет за дискриминационные высказывания.
Истмэна причисляют к нью-йоркским минималистам, хотя его музыка далека от холодной манеры Райха или Гласса. Часовая финальная часть трилогии «Crazy Nigger» не погружает в успокаивающий транс, а, наоборот, накаливает эмоции слушателя до предела: никакой простоты и строгости — буйство, ярость и величие.
«Face So Pale»
Дэвид Лэнг
Вслед за тен Хольтом и Истмэном в орбиту влияния американской четверки минималистов попал и Дэвид Лэнг. В 80-е вместе с Майклом Гордоном и Джулией Вульф он основал группу Bang on a Can, которая экспериментировала с репетитивной техникой и создавала эклектичные миксы джаза, world music, фанка и рока.
В годы бунтарской молодости кристаллизовался композиторский метод Лэнга: изобретательную архитектуру сочинения он скрывает под внешним минимализмом и благозвучием. Оттого его музыка одинаково любима профессионалами и массовым слушателем, звучит в филармониях, в рекламе и фильмах Соррентино.
Пьеса для шести роялей «Face So Pale» была написана по заказу ансамбля Piano Circus. Партитура построена на цитате из любовной песни XV века Гийома Дюфаи. Лэнг заменил вокальный ансамбль роялями и радикально замедлил темп. Парадоксальным образом сочетая песенность оригинала и ударную природу фортепиано, композитор прочертил мелодический орнамент баллады Дюфаи многократно повторяющимися звуками (этот эффект называется «тремоло»). Как результат: тысячи ударов по клавишам, сливаясь воедино, создают эффект дрожащего голоса.
обложка: Sound Up