В издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла книга «С нами или без нас. Естественная история будущего» биолога и эколога Роба Данна. Автор рассказывает о том, как работают биологические законы. Например, почему по вине человека исчезают многие полезные виды, а вместо них появляются не слишком полезные — новые крысы и комары. Одна из тем книги — глобальное изменение климата. «Большой Город» публикует фрагмент о том, почему повышение температуры воздуха опасно не только для ледников, растений и животных, но и для психического состояния человека. 

Ниша человека

Психологи провели следующий эксперимент: находясь за рулем, кто-то из них останавливал машину на светофоре, а после включения зеленого света не трогался с места. Целью было выяснить, сколько времени в разных обстоятельствах потребуется водителю сзади стоящей машины, чтобы выйти из себя и начать сигналить. Чем жарче было на улице, тем больше автомобилисты сигналили. Связь была выраженно линейной, и она становилась еще более явной в тех случаях, когда водитель ехал с открытым окном, то есть в полной мере ощущал на себе температуру воздуха. При высоких температурах люди были склонны сигналить чаще и жали на клаксоны дольше. Как рассказывали авторы исследования, «при высоких температурах (37,8 °C) 34 % участников, воспользовавшихся гудком, давили на него более половины того времени, пока горел зеленый сигнал светофора. Для сравнения, при температурах ниже (32,2 °C) никто из участников эксперимента не поступал таким образом». Опыт ставился в Соединенных Штатах — удивительно, что никого из психологов не пристрелили.

В другом исследовании группу людей оставляли в комнате, которую потом прогревали до некомфортной температуры. По мере того как воздух в помещении накалялся, участники все чаще начинали ссориться между собой. При повторениях этого эксперимента результат каждый раз оказывался одним и тем же. Сильнее жара — больше ссор и агрессии. В одном случае участник опыта даже попытался напасть на оппонента с ножом. В других исследованиях также было показано, что по крайней мере в некоторых обстоятельствах повышению температуры сопутствует снижение когнитивного контроля — способности принимать решения осознанно и вдумчиво.

Похожие закономерности проявляются и в тех случаях, когда мы обращаемся к насилию в отношении собственности — к злонамеренному уничтожению чужого имущества. Этому был посвящен эксперимент, который провела в Стокгольмском университете Ингвильд Алмос вместе с большой командой ученых, куда среди прочих входили Соломон Сян и Эдвард Мигель. Участники эксперимента из Беркли (США) и Найроби (Кения) заполняли опросники о своих предпочтениях, а потом играли в ролевые онлайн-игры, разработанные для изучения человеческого поведения. В ходе этих игр перед индивидами открывались разные опции: они могли поступать справедливо или несправедливо, сотрудничать или отказываться от сотрудничества, доверять или не доверять. Кроме того, в одной из версий игры, называвшейся «Радость уничтожения», игрок мог по своему усмотрению уничтожить приобретения другого игрока. Это не приносило никакой выгоды разрушителю и лишь вредило тому, кто лишался выигрыша. Подобные действия были воплощением злонамеренности. В общей сложности Алмос и ее коллеги провели сессии, в каждой из которых было задействовано  участников. При этом половине игроков в каждой сессии предлагалось играть при относительно приятной температуре в 22 °C, в то время как другой половине игровую комнату прогревали до 30 °C, создавая некомфортный, хотя и безвредный микроклимат. Ученые хотели выяснить, приведет ли подъем температуры к снижению стремления к справедливости и сотрудничеству, а также более частым демонстрациям злонамеренности.

 

Подъем температуры иногда оборачивался всплесками насилия — по крайней мере, злонамеренного виртуального насилия, направленного на чужую собственность.

Группа Алмос обнаружила, что по большей части экономические решения, принятые участниками в процессе игры при высокой температуре, были схожи с решениями, которые они принимали при низкой температуре. Иначе говоря, сама по себе температура не влияла на предрасположенность индивида к справедливости, доверительному отношению и кооперации. Не воздействовала она и на простейшие когнитивные навыки. Однако в Найроби (но не в Беркли) готовность людей целенаправленно уничтожать чужое добро при высоких температурах возрастала примерно на 50 %. Другими словами, подъем температуры иногда оборачивался всплесками насилия — по крайней мере, злонамеренного виртуального насилия, направленного на чужую собственность.

Выявили исследователи и кое-что еще: по воле случая Алмос и ее коллеги проводили эксперимент в Найроби в тот момент, когда одна из местных народностей, а именно луо, в ходе проходившей в Кении избирательной кампании подверглась притеснениям со стороны кикуйю — этнической группы, составляющей большинство населения. Эта маргинализация непосредственно отразилась на результатах теста, основанного на видеоиграх. Люди, принадлежавшие к обиженной группе, продемонстрировали в своих игровых стратегиях повышенную склонность к уничтожению чужого имущества. Если представителей луо выводили за рамки подсчетов, то взаимосвязь между высокими температурами и предрасположенностью к истреблению собственности других исчезала. Таким образом, высокая температура стимулировала насилие в отношении имущества, поскольку влияла на психологическое состояние людей, создавая дискомфорт; но происходило это только в контексте борьбы за власть и враждебности между двумя кенийскими социальными группами.

Помимо психологического, есть и более специфическое объяснение роста насилия при повышении температуры. Температура влияет на организацию общественной логистики. Каким бы футуристическим ни казался нынешний мир, основная доля черной работы до сих пор выполняется людьми. Люди собирают плоды, загружают вагоны, убивают свиней и цыплят — так что мировая экономика до сих пор зависит преимущественно от их физических усилий. В частности, половина всей мировой сельскохозяйственной продукции производится мелкими фермерами, которые работают в основном вручную. И все эти люди напрямую подвержены воздействию температурных режимов. Экономисты изучали это воздействие, высчитывая объемы работы, производимой людьми при разных температурах. Когда температура превышает тот уровень, при котором работается легче всего, средний объем трудовых усилий в единицу времени снижается. Более того, эффект подобного снижения каскадно сказывается на всей общественной жизни. Функционирование как мировой экономики, так и местных сообществ определяется состоянием человеческого организма; оно всецело зависит от того, решит человек стереть пот со лба и продолжить труд — или же бросить работу, взявшись за оружие. Как писали в своей статье Соломон Сян и его коллеги, бывают такие моменты, когда «ценность вовлечения в конфликт» начинает превышать «ценность участия в нормальной экономической деятельности».

 

Когда температура превышает тот уровень, при котором работается легче всего, средний объем трудовых усилий в единицу времени снижается.

В приятных температурных условиях нас словно поддерживают миллионы незримых рук. Но по мере потепления климата эти руки начинают трудиться все медленнее, а на каком-то уровне температур и вовсе опускаются. Воздействие климатических условий на физический труд людей четче проявляется в бедных странах: там больше работают под открытым небом, а если этим и занимаются в помещениях, то последние едва ли оснащены кондиционерами. Легко представить себе, как в подобных условиях повышение температуры сначала затрудняет работу, а потом после достижения какой-то критической отметки и вовсе стопорит ее.

Температура способна также влиять на ту сферу общественной жизни, которую можно назвать «поддержанием правопорядка» и которая не ограничивается непосредственной работой полицейских. Речь здесь идет о том, насколько люди, призванные обеспечивать соблюдение установленных социумом норм, способны работать на улице. Известно, например, что полицейские меньше штрафуют за нарушения правил дорожного движения, когда на дворе стоит жара; соответственно, заметив это, водители в такие дни сплошь и рядом начинают превышать установленный скоростной режим. Сходным образом, когда становится слишком жарко, гораздо реже проводятся инспекции пищевой безопасности. Более того, пока на фоне растущих температур охрана правопорядка деградирует, множатся разнообразные общественные проблемы: ведь финансовые ресурсы государства неизбежно начнут иссякать из-за снижения налогооблагаемой базы. Иначе говоря, когда за порядком перестают следить, бурлить начинает все, что раньше было под контролем и сдерживалось.

Наконец, рост температуры и прочие климатические изменения давят на границы человеческой ниши, воздействуя не напрямую на людей, а на те виды, от которых мы зависим. Люди ощущают зависимость от тысяч видов, хотя несоразмерно внушительное воздействие на них оказывает относительно небольшое число сельскохозяйственных культур и домашних животных. Чи Сюй и его коллеги в своих разработках смогли показать, что границы ниши человека в значительной мере обусловлены тем, в каких местностях наши посевы и наш домашний скот процветают, а в каких им приходится плохо — будь то слишком холодно, слишком жарко или слишком влажно.

 

В 2010 году аномальная жара
в России, нанесшая значительный урон местному сельскому хозяйству, привела к взлету мировых цен на продовольствие.

Современная ниша человека и ниши сельскохозяйственных культур и одомашненных животных почти полностью совпадают, особенно в тех регионах, где правят высокие температуры. При среднегодовой температуре, превышающей 20 °C, урожайность основных возделываемых культур падает, а вместе с этим снижается и плотность населения. То есть то, что Чи Сюй и его коллеги отобразили на карте, изучив плотность населения, — это не ниша человека, а ниша земледельческих народов. Поскольку высокая плотность населения в современном мире возможна только в привязке к сельскому хозяйству, ниша с высокой плотностью проживания и ниша земледельцев сегодня, по сути, идентичны. Шесть тысяч лет назад было не так, отчасти потому, что большую часть населения планеты составляли популяции охотников-собирателей и скотоводов, для которых характерна низкая плотность населения.

Исследования показали, что изменение климата сильнее всего сказывается на одомашненных растениях и животных там, где накладываются друг на друга высокие температуры и малое количество осадков. Неурожаи приводят к нехватке продовольствия и, как следствие, к разнообразным проявлениям нестабильности и разгулу насилия. В некоторых случаях нестабильность и насилие могут концентрироваться в тех регионах страны, которые в наибольшей степени затронуты климатическими сдвигами. А если посмотреть на ситуацию на окраинах ниши обитания человека, то там насилие, вызванное голодом, который возникает вследствие изменений климата, охватывает целые страны или даже более крупные регионы. В 2010 году аномальная жара в России, нанесшая значительный урон местному сельскому хозяйству, привела к взлету мировых цен на продовольствие. Подобные процессы могут провоцировать массовые миграции. Когда миграционные потоки устремляются в города, экономика которых держится главным образом на сельском хозяйстве, эффект может оказаться двояким. Голодное сельское население сталкивается с голодными горожанами. В этом каскаде события могут быть связаны друг с другом лишь косвенно, но тем не менее эта связь важна. Повышающаяся температура снижает урожайность; это подрывает благополучие земледельцев, гонит их в города и дестабилизирует социум. Нестабильность же в обществе сокрушает правительства.

Обложка: ООО «Альпина Паблишер»