На этой неделе в Москве завершился XVI Международный фестиваль Vivacello — это единственный крупномасштабный проект в России, посвященный виолончельной музыке. Фестиваль собрал виртуозов со всего мира, которые целую неделю выступали на лучших столичных площадках. Посетителям показали обширную программу, в которую входило несколько мировых премьер, а также произведения классиков разных эпох.

«Большой Город» пообщался с одним из участников фестиваля, заслуженным артистом Армении, виолончелистом и виртуозом Нареком Ахназаряном о том, для чего в музыке адреналин, почему не стоит осовременивать классику и будет ли на молодежных вечеринках играть Чайковский.

Автор: Саша Клопцов

 

— Давайте начнем с размышлений о классике. Я не раз слышал мнение, что классическая музыка — это для многих скучно. Проблема для молодого поколения в том, что они это не воспринимают как нечто волнительное. Согласны ли вы с этим?

— Ну, вопрос в том, что означает скучно. Потому что, да, если мы сравниваем 90 % классического репертуара, будь то немецкая классика, романтизм, музыка XX века, с 50 Cent, Prodigy или System of a Down, то, конечно, уровень адреналина при прослушивании классической музыки, возможно, ниже. Но я абсолютно убежден, что классическая музыка, классическое искусство — оно всегда было и будет — и должно оставаться элитарным. Не в том плане, что кто побогаче может идти на концерт, а в плане душевном.

 

 

Я считаю, что человек должен именно душевным и интеллектуальным состоянием сам дойти до классической музыки, почувствовать в ней потребность. Потому что есть особая пропитка души, которую дает классическая музыка, душевные струны, на которых эмоционально играет классическая музыка. И до этих струн не может добраться ни один другой жанр. 

 

 

Понимаете, заставить человека, который искренне любит современную эстраду, будь то российская, армянская или американская, человека, который фанатеет от каких-то очень трендовых артистов, заставить глубинно прочувствовать, скажем, Шестую симфонию Чайковского, наверное, дело очень сложное и даже, может быть, бесполезное. Человек должен сам к этому прийти. 

Самое важное для меня сейчас — что очень многие пытаются донести классическую музыку до непосвященного слушателя через видоизменение этой же музыки. Какие-то кроссоверы, обработки и так далее. Иногда это делается со вкусом, иногда мне это нравится, я сам люблю поэкспериментировать. Но этим не надо увлекаться, потому что многие непосвященные уже воспринимают классическую музыку как то, что они только что услышали. «Времена года» с ударными, с подтанцовками, с певцами. Всякие дикие комбинации. Это все интересно один раз послушать, но важно донести до слушателей, что классическая музыка имеет свой оригинал. Который не имеет смысла и нельзя менять.

 

 

— Меня всегда мучил вопрос об осовременивании классики. Самой смешной попыткой мне кажется приставка «нео-», вот эта неоклассика. Что же это такое?

— Ко всему, что трудно объяснить, добавляется «нео-». Да, да, я с вами согласен. Да, знаете, классическая музыка... Вот мы сегодня играем концерт классической музыки. В первом отделении будут произведения Шумана, Мендельсона. Второе отделение — Сулхан Цинцадзе, Эдгар Багдасарян, Александр Арутюнян. Это советские, грузинские, армянские композиторы. А в конце мы вообще сыграем аргентинское танго. Это же все классическая музыка. 

 

 

— Что делает классическую музыку классической музыкой? Это лишь набор инструментов, на которых ее исполняют? В чем стержень?

— Хороший вопрос, который на самом деле очень сейчас для меня актуален. Я не знаю, по какому параметру, но у меня никогда не возникало вопроса, скажем, является ли классическим композитором Шостакович, или Прокофьев, или Стравинский. Во всех этих композиторах, во всех этих произведениях чувствуется глубинный интеллект и глубинный посыл, которого, опять-таки, ни в одном другом жанре не найти. 

Скажем, в рок-песнях, в поп-песнях ты слушаешь текст, и иногда он со смыслом. Чаще всего не очень. Какие-то ритмы, которые заставляют качать головой, танцевать и так далее. Какая-то мелодия, которая трогает за душу. Но чего-то глобального нет. А классическая музыка в себе несет, не знаю, как картины да Винчи, какой-то многослойный код внутри, который каждый расшифровывает для себя по-своему. В классической музыке нет какого-то учебника, пособия, как правильно воспринимать то или иное произведение. Каждый по-своему прав. Но вот самые современные тенденции классической музыки — с ними у меня уже проблемы. Может быть, я, конечно, немножко старомодный человек и так далее, но подавляющее большинство современных композиторов я бы уже не причислял к классической музыке.

 

 

— То самое нео.

— Вот это то самое нео, совершенно верно. Это то самое нео, когда рисуется какой-то очень замысловатый черный или радужного цвета квадрат и представляется как что-то очень глубинное. Поэтому это не мое. Я сейчас не буду перечислять имена, чтобы никого не обидеть. Есть очень талантливые композиторы. Но мне не нравится тенденция делать из классической музыки какую-то математику, науку. 

 

 

Когда люди приходят с умным лицом, час сидят, слушают какой-то достаточно несвязанный сбор нот, который, оказывается, по каким-то математическим законам написан. Оказывается, это что-то совершенно гениальное. Об этом знают только композиторы и человек, который в этом разобрался. А всем остальным в принципе это по барабану. Какое-то там число Фибоначчи в этих нотах заключено, но на практике ты просто сидишь, слушаешь и не можешь ничего понять. 

 

 

— В чем заключается именно ваш музыкальный язык? Дело в манере исполнения?

— Манера исполнения. Потом, знаете, есть сотни тысяч разных красок. У музыкальной литературы есть такое понятие, как форте, фортиссимо, то есть громко и еще громче, пиано, пианиссимо, еще тише. Но у того же форте и пиано есть тысячи разных оттенков. Тысячи. Причем я даже не преувеличиваю. И эти оттенки друг от друга отличаются. Наверное, я вот это имею в виду. Потом — фразировка. Сегодня я могу, скажем, на первую ноту как-то сесть, акцент сделать, а завтра я фразу доведу до последней. Это все не прописано в нотах, это смысл между строк. Строк, как говорится, которые остаются на выбор артиста. 

Я всегда привожу аналогию: например, тот же Шекспир. Легендарный монолог Гамлета. Текст написан. Его не изменить. Слова, буквы не изменить. Но мы знаем сотни тысяч разных прекрасных артистов, которые по-своему этот уже написанный текст так прочитали, что его не узнать. Хотя слова и буквы одни и те же. То же самое в классической музыке. Всем кажется, что мы какие-то технари, которые только по нотам играют и так далее. На самом деле нет. Там такой огромный простор для фантазии, для интеллектуального процесса, для анализа и так далее, что... Это очень интересный процесс, длиной во всю жизнь.

 

 

— Поэтому мне всегда казалось, что особенно в классике исполнители не могут раскрыться совсем в молодости. Им нужно вот этот процесс ощутить. Должно пройти хотя бы 20 лет, чтобы фортиссимо могло быть таким, каким ты захочешь. Как раз то, что между строк, наверное, и делает кого-то великим исполнителем, а кого-то не очень.

— Да, однозначно, потому что очень многие классические музыканты, талантливые музыканты, в принципе, просто иллюстраторы. Иллюстраторы текста, очень хорошо технично оснащенные, с чувством звука и так далее. Но иллюстраторы. А есть, конечно, великие музыканты, которые входят в историю как люди, которые привнесли в это уже всеми любимое, какое-то известное произведение, что-то свое, что-то уникальное.

К слову о важности классической музыки: я забыл сказать, что буквально всем родителям советую, настоятельно рекомендую всех своих детей отдавать в музыкальную школу. Совершенно неважно, если ребенок продолжит свое обучение как музыкант, но вот хотя бы эта семилетка, базовое музыкальное знание — абсолютно необходимо для любого человека на этой планете. Потому что знакомство с этой музыкой дает иной курс интеллектуального развития человека, тем более молодого человека. Это критически важно — базовое ознакомление в юном возрасте с классическим искусством.

 

 

— А не будет ли это мучительно для ребенка, если все-таки он не хочет, а его все равно туда?

— В сутках 24 часа, если ребенка заставить полчаса, я не знаю, по клавишам понажимать или что-то попиликать на скрипке или на виолончели, полчаса в день, он от этого точно не умрет, но польза будет совершенно огромная.

Другое дело, что у меня родители — музыканты, и они почувствовали, что у меня есть потенциал не просто ознакомиться с классической музыкой, а стать музыкантом, поэтому количество моих занятий было больше. Мне тогда казалось, что я теряю детство и так далее, но на самом деле оно у меня было очень сбалансированное. У меня был футбол, были друзья, все было. Ну, скажем, два часа в день, три часа в день из 24 я уделял музыке, благодаря чему у меня сейчас та жизнь, которой я очень доволен.

— Считается, что классическая музыка безоговорочно прекрасна. Она априори красивая. Но может ли она быть уродливой или отталкивающей?

— Знаете, может и должна. Конечно, звук — это очень важно, но есть еще эмоции, характер, которые нужно передать через классическую музыку. Потому что мы, классические музыканты, — чтецы, мы мозг между письмом композитора и будущими поколениями. И не все письма, не все романы, повести не всегда такие красивые, милые, мимимишные и прекрасные. Бывают и уродства, бывают и страх, и ненависть, и ужас — это все нужно передавать. 

 

 

— Нет ли задачи популяризировать классику настолько, что на молодежных вечеринках заиграет Чайковский? Возможно ли это вообще?

— Не дай бог. Зачем? Знаете, мы все, кто-то молод, кто-то постарше. Я считаю, что я еще молод, и я люблю ходить на вечеринки, люблю танцевать. Но не дай бог там вдруг вместо, я не знаю, Тупака или Бруно Марса заиграет «Жар-птица» Стравинского. Вечеринка будет окончена. Понимаете, ничто не мешает сыграть концерт или пойти на концерт классической музыки, послушать ту же «Жар-птицу», а потом после пойти выпить что-нибудь с друзьями, потанцевать.

Более того, это необходимо, потому что классическая музыка хоть и затрагивает глубинные струны души, но иногда нам нужен просто выплеск базовых, поверхностных эмоций. Подвигать телом, в общем, это все необходимо. Поэтому в жизни должен быть баланс и контраст.

Я не понимаю музыкантов, которые весь день играют классическую музыку и слушают классическую музыку, идут только на классические концерты, смотрят только, не знаю, артхаусное кино — Феллини, Бергман и так далее. Это все гениально, это потрясающе. Я все это люблю, смотрел не раз. Но иногда хочется и «Мстителей» посмотреть. Пойти в кинотеатр, просто посмотреть фильм за 200 миллионов долларов со спецэффектами. Просто оторваться, два часа посидеть и кайфануть от вот этого всего адреналина. Это все необходимо. Всем эмоциям нужна подпитка. Поэтому я считаю, что классическая музыка имеет свое место, элитарное в хорошем смысле этого слова. А в клубах, на вечеринках достаточно прекрасной музыки, которая может намного лучше свою задачу выполнить.

— Давайте о вашем плейлисте. Интересно, что слушает человек, который занимается исключительно классикой, но потребляет все жанры. Это ведь один из ключевых моментов для музыканта — нельзя закапываться в том, что ты играешь. Так же можно свихнуться.

— Свихнуться и потерять свежесть. Потому что, может, даже и не подсознательно, но мы все черпаем вдохновение где-то. И классический музыкант тоже может почерпнуть — может быть, не конкретное сформированное предложение, вдохновение, но на уровне эмоций — даже от музыки Prodigy, я не знаю. Может быть, музыка Prodigy помогает играть музыку Чайковского на подсознательном уровне.

 

 

— Уверен, что так и есть.

— Поэтому у меня плейлист очень разнообразный. Спасибо огромное современным музыкальным сервисам, которые за счет алгоритма лайков и так далее подбирают для тебя разные жанры, а я лайкаю очень много. У меня и Prodigy есть, я обожаю Prodigy, вырос с ними, знаю все их песни. Я обожаю Тупака, обожаю Queen, Pink Floyd. Из самых современных я, конечно, меньше знаю. То есть для меня современная — это Билли Айлиш. Я не знаю, насколько она сейчас в тренде. Но вот тот первый период Билли Айлиш я очень люблю. Бруно Марса очень люблю. Кристину Агилеру — я преклоняюсь перед ее талантами на самом деле. Многие говорят: «Ой, попса, это не мужское дело». Потрясающая певица с потрясающими вокальными данными. Уитни Хьюстон, Мэрайя Кэри. Просто приятно слышать такой вокал, такой талант.

Единственное, что я не слушаю, честно вам признаюсь, это вот самую современную российскую музыку. Всякие Моргенштерны* и так далее. Именно подобные артисты. Я этого не понимаю, потому что не вижу ни одной точки соприкосновения. Я не могу ни за что зацепиться. Там текста нет. Музыки нет, ритмы, биты как будто просто 20-летней давности на синтезаторах сделаны самые базовые. То есть ничего того, чтобы я сказал: «О, вот это интересно». Канье Уэст, например, гениальный аранжировщик совершенно, абсолютно потрясающий. Ну, текста особенно нет. Мелодичности, ну, не очень, в принципе. Но ты вот это слушаешь и понимаешь: это качественный продукт. А когда некачественно, это не цепляет.

— А качественно — это и есть талантливо?

— Да. Качество, не в том смысле, что все математически выявлено, а именно качество, то есть когда с душой, когда неформально сделанный продукт. 

— Пускай будет какая-то музыкальная рекомендация от вас. Какой альбом послушать?

— Конкретный альбом? Знаете, ну... Два даже. Один альбом — это, если не ошибаюсь, там компоновка именно Четвертая, Пятая, Шестая симфонии Чайковского в исполнении Ленинградского филармонического оркестра под управлением Мравинского. Это для меня эталонная запись этих симфоний. Из классического я однозначно рекомендую вот это. А не из классического — я даже не знаю, если честно, какие альбомы есть, потому что я слушаю треками, а не альбомами. Мне мой алгоритм выдает, а он уже понимает, что мне нравится. Я это слушаю. Поэтому альбомов как таковых я даже не знаю.

— Тогда любимый альбом Prodigy.

— Любимый альбом Prodigy, как же он назвался — «Smack My Bitch Up», по-моему. Это альбом, где на обложке краб. Я название не помню, вот краб. По-моему, «Smack My...». Нет, или «Breathe»? Нет. Короче, это альбом, где, в принципе, самые-самые шедевры. То есть это вот именно тот срез адреналина, который иногда очень необходим. 

Я, конечно, всегда осознавал, что они сатанисты и так далее. Может быть, на какую-то часть молодежи они имели плохое влияние. Ну, собственно, боевики тоже на каких-то людей плохо влияют. Поэтому если человек с устойчивой психикой, то этот альбом порекомендую. Если нет, слушайте лучше симфонию Чайковского.

 

Интервью

Даниил Коган — о классической музыке, фавелах, невесомости и проекте «Притяжение»

 

Фотографии: Vivacello